Карл Роджерс и его последователи: психотерапия на пороге XXI века. Коллектив авторов
и их психогенным основаниям. (Заинтересованного читателя мы отсылаем к следующим публикациям: Glover, 1955; Groen, 1978; Menninger, 1958; Racker, 1957; Winnicott, 1949.)
2. Прозрачность
В начале этой статьи я описал прозрачность как внешний слой аутентичности – это ясное и открытое выражение терапевтом своего собственного опыта. Однако следует иметь в виду, что клиентоцентрированный терапевт достаточно прозрачен для своего клиента и без такого явного «самораскрытия» перед ним и что различие, которое мы проводим между конгруэнтностью и прозрачностью, не является абсолютным. Наши клиенты познают нас благодаря тому, что мы делаем и чего не делаем во время терапевтических сессий как на вербальном, так и на невербальном уровне. Это особенно характерно для клиентоцентрированной терапии, где рабочее терапевтическое отношение явно окрашено личной вовлеченностью терапевта в общение с клиентом на основе всего того, что испытывает терапевт в данный момент; это и позволяет клиенту узнавать терапевта как человека. Иначе говоря, мы никогда не можем быть для клиента «пустым экраном». Каждый терапевт вызывает у своих клиентов различные чувства, и это, видимо, является важнейшим элементом успеха или неудачи терапии. Каковы бы ни были конкретные техники или интервенции терапевта, самое важное для клиента состоит в том, встретил ли он такого терапевта, чья личность и способ бытия-в-ми-ре позволяют ему выйти именно на тот уровень, который соответствует действительным проблемам клиента. Этот аспект терапии нам почти не подконтролен, и все исследования, выполнявшиеся в надежде выработать рекомендации для его практического применения, не дают нам почти никакой полезной информации.
Что же касается средств самовыражения терапевта в узком смысле слова, то показательно, с каким трудом они вводятся и принимаются в процессе развития клиентоцентрированной терапии. Это не должно нас удивлять. В самом деле, к специфическим исходным посылкам клиентоцентрированной терапии относится положение, что терапевт следует за клиентом в рамках системы его ценностей. Однако между 1955 и 1962 годами этот принцип стал более вариативным. Клиентоцентрированная терапия эволюционировала из «недирективной» в «икспириентальную[2]», и это дало терапевту возможность привносить в терапию что-то из своей собственной системы ценностей, пока это не мешало ему держаться в русле переживаний и опыта клиента (Gendlin, 1970). Именно таков был контекст, в котором стали приемлемыми экспрессивные интервенции самого терапевта. Таким образом, мы имеем здесь дело с интервенциями, начинающимися в собственной системе ценностей терапевта. Подобное происходит, например, в случаях интерпретаций, конфронтаций и использования тех или иных техник. Мало-помалу выражение терапевтом собственных переживаний перестало быть только средством оказания «необходимой помощи» в тех случаях, когда терапевт больше не мог искренне принимать клиента и сопереживать
От