Дар в наследство. Улана Зорина
запутанные, что детские глазёнки засияли в предвкушении: «Да, вот тут поиграть бы!» А отец Георгий посмеивается: «Ну, что, кто первый прятаться будет?» Ванюшка аж поперхнулся слюнями, так хотелось ему поиграть тут.
«Давай!» – подтолкнул его отец. «А тебе – закрывать глаза!» – повернулся он к девочке, та и послушалась. Закрыла лицо руками и запела причудливую считалочку: «У братишки два козлёнка, у сестрёнки два котёнка, все они хотят играть, споро глазки закрывать, будут тебе помогать, ну а я иду искать!» И она с весёлым смехом кинулась по тёмным закоулкам в поисках братишки. А священник достал из широких карманов чёрной рясы тёмную книжицу, бухнулся на колени и стал нараспев читать только ему и понятные слова, сквозь которые проскакивало, то «Прими», то «Даруй», то страшное и непонятное слово «Жертва»! Сверкнула молния, но грома не последовало, дети, перепугавшись, забились в неприметную глубокую выемку в намерении переждать внезапную непогоду. Гром сотрясал воздух, но небесные хляби не спешили опрокинуть свои пузатые недра. Хоронясь от стихии, священник спешно нырнул к детям, положив книжицу на пол у своих ног. Ванюшка в недоумении покосился на сестрицу, та лишь пожала плечами.
– Подойдите ко мне, дети мои! – прогремел властный голос, и малыши, не раздумывая, доверчиво подались к нему. Разве могли они ожидать подвоха от святого отца? Ясная луна, растолкав набежавшие тучи, по-хозяйски воцарилась на небосклоне, осветив землю чарующим призрачным светом. Непогода мгновенно иссякла, явив полнобокую ночную богиню Селену. Дети успели лишь ахнуть, как крепкие руки священника сомкнулись на тоненьких шейках с невиданной силой.
– Прими, отец мой, сию жертву во благо твоего храма, дабы стоять ему век до века и нести хвалу тебе! – причитал нараспев отец Георгий, сжимая пальцами детские шейки. Оцепенев от ужаса, малыши не могли двинуться с места. Глаза закатились, от лиц отлила кровь, превратив те в гротескные белые маски. Губы детей посинели, ноги засучили в конвульсиях, ударяя убийцу по широко расставленным ногам. Детские рты распахнулись в жажде поймать хоть глоток, но лишь хрипы и тихий сухой хруст стиснутых позвонков рвались из-под мертвенной хватки.
Запрокинув лицо к небу в экстазе, зверь в рясе священника издал радостный крик и отбросил безвольные жертвы назад в глубокую тёмную арку. Дети ещё силились дышать, но искорёженные смятые гортани не давали и шанса несчастным малюткам, а отец Георгий, продолжая свой заунывный мотив, быстро закладывал каменной кладкой неприметную арку, ставшую на долгие годы стылой безмолвной могилой. Вязкая тьма сгущалась над стройкой. Чёрными сгустками ширились тени, а вокруг священника бушевал огненный демон, ничуть не обжигая прислужника и радуясь жестокому подношению.
Глава 10
Отец Мефодий очнулся, будто бы от толчка, в ужасе глядя, как спутницу затягивает в плотную с виду, дрожащую студнем холодную стену подвала. Само провидение придало ему сил и, сорвав непослушными пальцами крышку с бутыли, он щедро окропил пространство водой. Громогласно читая