Тринити. Инесса Давыдова
интересно, какая у такого человека жена.
– Любимая.
– Конечно, любимая, кто же женится без любви? Я не про это…
– Красивая, – и тут же добавляю. – Для меня.
– Это понятно, – закатывает глаза Алекс, – у такого красавчика, как ты, не может быть жена-уродина.
Раньше она никогда не высказывалась так фривольно о моей внешности. На меня тут же накатывает волна воспоминаний: пластические операции, линзы, вставные зубы и многое другое… Сейчас – это не я. Возможно, на меня того, прежнего, она никогда бы и не обратила внимания.
– Она русская?
– Нет, лезгинка.
– Не поняла, – Алекс хихикнула, – я думала это танец.
– Нет, – рыкаю я раздраженно, – есть такая нация на Кавказе.
– А откуда она? С какого города?
– Она из Куруша – самого южного селения России.
– Так она деревенская девушка, – Алекс хмыкает.
– Да, скромная, покладистая, воспитанная в мусульманских традициях. Мужу не перечит. А еще смелая, мудрая, я могу на нее положиться в трудных и щекотливых вопросах. Не закатывает истерик. Всегда говорит правду.
Не хочу дразнить Алекс. Добром это не кончится. Цапнул один раз – и хватит! На самом деле я ожидал от себя обычной реакции: раздражения и злости. По легенде не в моих правилах говорить с кем-то о семье. Но на свое удивление, я думал только о том, что Алекс не дает покоя моя «жена». То есть она хочет быть со мной, но перед ней моральная дилемма. Похоже, в ее жизни действует запрет на женатиков, и это мне импонирует.
– Можно задать личный вопрос?
Вот это мне уже совсем не нравится. С чего она решила, что я буду откровенничать?
– Не уверен, что отвечу, но валяй.
– Тебе приходилось спать с некрасивыми женщинами? – она краснеет. – Мне всегда хотелось знать, что чувствуют мужчины, когда спят с девушкой, которая не соответствует его стандартам красоты.
Это она о себе, что ли? Так Алекс считает себя некрасивой!
– Это зависит от самого мужчины и от обстоятельств. В конце концов понятие красоты у каждого разное.
– А что чувствовал ты?
– Я? – пожимаю плечами. – Если девушка не фонтан, но в ней есть какие-то привлекательные части тела или лица, я концентрируюсь на них. Если страшна, как атомная война, но фигура не подкачала, использую определенные позы. А если и фигура подкачала, тогда секс переносится на ночное время.
– То есть ты никем не брезгуешь?
Красиво развела. Я усмехаюсь, смотрю на себя в зеркало и поправляю причесон. Алекс как-то странно на меня смотрит, будто говорит с психом, и решает закрыть тему.
Какое-то время в машине стоит тишина, нарушаемая только шумом ветра и гулом колес, а потом она спрашивает:
– А там, куда мы едем, есть телефон?
– Никакой связи с внешним миром.
– Но мне нужен телефон, – упрямо заявляет она, – хотя бы раз в неделю.
– Зачем?
– Чтобы быть на связи с директором хеджевого фонда.
– Зачем? – уже более нетерпеливо