Кавказ. Выпуск XVII. Черкесия. Сборник
особые миссионеры для введения христианства на Западном Кавказе. С восточной стороны предпринимались подобные подвиги грузинскими царями, на что указывают источники грузинской истории.
Когда фанатические последователи Магомета стали мечом и огнем распространять его учение повсюду, куда только могли проникнуть, тогда и жители Кавказа подверглись их напору. Из народов, обитавших на Кавказе и в Закавказье, одни только армяне и грузины, просветившиеся христианством в начале IV столетия, отстояли свою веру; прочие же волей и неволей сделались мусульманами. Турецкие султаны, заняв в средине XV столетия престол византийских императоров, распространили магометанскую веру между кавказскими народами, в том числе и между черкесами, и с того времени начали считать их своими подданными. Для поддержания своей власти они построили в XVI столетии приморские крепости Поти, Сухум, Апсюг и др. Несмотря на то, черкесы, которых турецкий султан считал своими подданными, на деле никогда ему не повиновались. Они признавали его, как наследника Магомета и падишаха всех мусульман, духовным своим главой, но не платили никаких податей, не поставляли солдат и не допускали вмешиваться в их внутренние дела, терпя турок, занимавших несколько укреп-ленных мест, по праву только единоверия. В случае посягательства на их свободу они прибегали к оружию и выходили победителями. Так продолжалось до 1829 года. По силе Адрианопольского трактата, Оттоманская Порта уступила России Закубанскую область с ее жителями-черкесами вплоть до границ Абхазии, предавшейся России лет двадцать ранее. Но эта уступка осталась только на бумаге и не имела никакой фактической силы. Черкесы упорно стояли на том, что они и предки их были всегда независимы. Султан никогда ими не владел, а потому и уступать их никому не мог[73]. Должно было брать силой то, что следовало по праву трактата, после побед, проложивших русским войскам путь к стенам Константинополя. Но вести войну с горцами обычным способом было невозможно.
Как дикие птицы, когда их спугнут с одного места, перелетают на другое, пока не найдут неприступного для себя убежища или пока не утомят охотника, – так поступали черкесы с нашими войсками. Наши укрепления, построенные в стратегических пунктах, были страшны для тех только черкесов, которые жили на расстоянии пушечного выстрела и которые не могли переселиться далее в глубь гор и там удобно устроить свои подвижные жилища. Приморские же укрепления, требовавшие так много жертв, были полезны только против внешних, враждебных нам вмешательств, но не могли иметь прямого влияния на покорение черкесов. В продолжение тридцати лет после Адрианопольского мира много было пролито русской крови, много было геройских подвигов с нашей стороны, но покорение края продвигалось медленно.
Между тем на противоположном конце Кавказа разыгрывалась кровавая драма, в которой действующими лицами были фанатики ислама – мюриды, главная обязанность которых состояла в возбуждении
При приеме шапсугских депутатов генерал, командовавший Черноморской береговой линией (Раевский), старался объяснить им обязанности их по Адрианопольскому трактату. Видя же, что они не понимают его, и желая поставить дело ближе к их понятию, он сказал, что падишах отдал их русскому царю в беш-кеш (подарил их).
«А! Теперь понимаю, – отвечал один из депутатов и, указав на птичку, сидевшую на дереве, прибавил: – Генерал, я дарю тебе эту птичку, поди возьми ее». Сравнение шапсуга было вполне верно и оригинально. Это происшествие было лет десять спустя после Адрианопольского мира и явилось в печати, если не ошибаемся, в первый раз в «Воспоминаниях кавказского офицера Т.» (Русский вестник. 1864. Сент.).