Кавказ. Выпуск XXV. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. С. М. Броневский
явно не отвечает принципу историзма и современному политическому положению народов Северного Кавказа.
Научное сообщество стремилось найти пути выхода из сложившейся ситуации в начале 90-х годов XX века, но рефлексия на «вызовы» была неоднозначной. В «центре», под влиянием творчества Н. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби, М. Вебера, основателей «школы Анналов», возрождения обновленного марксизма, эмигрантской историософии, массового вброса западной научной литературы в научное пространство РФ, появились новые методологические школы и направления познания прошлого и настоящего. На «периферии» же пошли по пути позитивистской эмпирики, т. е. увеличения объема публикуемых архивных документов и конкретных исследований по истории народов Северного Кавказа. При этом резко изменилась тематика научных изысканий, чаще стали писать о колониальной политике царизма, военных походах царских генералов, уничтожении аулов и жилищ горцев. Анализируя эту тенденцию, известный кавказовед В. В. Черноус отметил, что «происходит романтизация и мифологизация национальных историй на фоне демонизации истории России»[10].
Сложившаяся историографическая ситуация обусловлена рядом моментов. В условиях политического и идеологического плюрализма, когда были сняты все запреты с изучения сложных, многоаспектных, болезненных тем истории и в фокусе внимания оказались, в первую очередь, трагические сюжеты прошлого, которые в советской историографии, зачастую, искажались или замалчивались. Во-вторых, кризис государственности в России усиливал центробежные силы в национальных республиках и, соответственно, требовал переосмысления исторических событий в свете «новых политических реалий» с целью показать величие и славу «своего» народа в прошлом, в противовес современному тяжелому экономическому и социальному положению. В-третьих, численность народов Северного Кавказа невелика, поэтому они вполне реально ощущали возможность их ассимиляции более крупными этническими общностями, отсюда подсознательный страх потерять «свое лицо», свою этническую принадлежность. Решение правительства РФ об отмене графы о национальной принадлежности в новых паспортах граждан РФ только усилило эту боязнь.
В этой обстановке многие политики и лидеры многочисленных национальных движений обратились к истории, формируя «национальный заказ» на тематику исторических исследований и финансируя только те из них, которые отвечали их представлениям о прошлом. К тому же масса негативных фактов и явлений «общежития» народов в дореволюционное, советское, да и наше время «имеет место быть», а значит, будут вновь и вновь появляться статьи, книги, монографии по этим трагичным сюжетам истории. Другое дело, что к общественно значимым, болезненным сюжетам и процессам нашего прошлого редколлегии газет, журналов, научных периодических изданий, советы по защите диссертаций должны относиться внимательно, тактично, рассматривая их не с позиций норм талиона – «око за око, зуб за зуб», а с научных