Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов. Сборник
потому, – отвечал хан, – что хотел я усилить печаль твою, чтобы потом ты радость большую испытал…
– А зачем ты хотел, чтобы я стал мужем той девушки? – снова спросил князь.
– Я знал, что ты не отнимешь у нее любимого человека, – проговорил хан и замолчал…
А князь тихо добавил:
– Но хотел испытать мое благородство?
Хан в знак согласия кивнул головой. И уронил на грудь голову князь, глубоко задумался.
Запечалилась княгиня, и сердце ее еще тревожнее билось.
Хан глазами показал ей на дверь и вышел из сакли.
Княгиня следом за ним вышла, и хан ей сказал:
– Не тревожься напрасно… о любви твоей к Берды-Бию князь не знает и никогда не узнает, если сама ему не скажешь о ней.
И радость разом охватила княгиню, и в саклю вбежала она, шею мужа руками обвила.
– Мы оба были мертвые, и вот мы снова живые, – радостно говорила она.
Угрюмый, с тоской в душе, как тень, бродил Берды-Бий, и злоба закипала в сердце его, и ревность покою ему не давала.
А княгиня смотрела на него, как на чужого, совсем не знакомого ей человека.
Раз она близко около него одна по двору проходила, и он спросил ее:
– Ты больше уже не любишь меня?
Вспыхнула она, потом брови нахмурила, поспешно зашептала:
– Молчи, молчи… Не говори о своей любви: кроме мужа я никого не люблю.
С ненавистью глянул на нее Берды-Бий и губы его задрожали.
– Лживая женщина, будь ты проклята! – сказал он…
И бродил он в степи, и тоска давила его.
Ночью в своей сакле сидел он около холодного очага один в темноте и о княгине думал.
Скрипнула тихо дверь, вошла женщина и обняла его крепко-крепко.
– Мой милый юноша, люблю я тебя, одного люблю и никогда не забуду, – зашептала она, и голос княгини узнал он.
И от пьяного любовного тумана голова у него закружилась.
А когда княгиня ушла от него, он думал о том, что счастью его помеха – князь.
И хотелось ему, чтобы тот не жил на свете…
Затосковал князь в степи, на Кубань, к горам, к лесам его тянуло, и собрался он с княгиней в дорогу.
Хан на прощанье подарил ему табун лошадей, стадо рогатого скота, рабов и посуду медную, выкованную в Дагестане.
И целый день ехали князь и княгиня, и не видели, как в стороне, подобно волку, пробирался за ними Берды-Бий.
Вечером, на берегу маленького озера, заросшего камышом, князь на ночлег остановился.
Костры развели рабы и ужин стали готовить.
Разминая отекшие от езды ноги, стоял князь около огня.
Вдруг огонь блеснул в камышах, загремел ружейный выстрел.
Князь зашатался и навзничь упал, а из раны на лбу у него хлынула кровь.
С криком бросилась княгиня к нему и, рыдая, обнимала, звала его, но он был уже мертв.
Рабы сбежались, столпились и смотрели на мертвого князя и на княгиню, рыдавшую над ним.
Быстрый топот ног послышался, к костру Берды-Бий подбежал; бледный он был, и руки дрожали у него.
И над трупом князя склонившись, проговорил он:
– Какое