Услуга за услугу. Елена Хантинг
ко мне со своим контейнером. К счастью, матрас у меня амортизирующий и я не ощутил сотрясения.
Следом на кровать запрыгнул Дикен, наш черный с белым кот. Он потерся о ногу Нолана и улегся рядом со мной, положив лапу мне на руку. Вскоре он начал бодать меня и слегка выпускать когти, требуя ласки.
Почесывая Дикена за ушами, я рассказывал брату об ударе клюшкой на вчерашнем матче, о том, как я не вовремя расставил ноги, о поездке в больницу и о шестинедельном больничном. Напоследок я рассказал, как уронил в шахту лифта карту-ключ и ночевал на диване у соседки напротив.
– Что ж ты мне не написал из больницы? Я бы выставил свою даму в два счета.
– Я был малость занят, – я потер лицо ладонью и поморщился. Падая, я приложился щекой о стойку ворот, но боль в паху забивала остальные ощущения. – Ты в курсе, что я считал ее боуменовской подстилкой?
– Ты брюзжишь об этом с самого ее переезда, так что да, я в курсе.
– Оказывается, она его младшая сестра.
Теперь, кстати, многое встало на свои места.
– Да ладно? А она замужем?
Я чуть повернул голову – только чтобы глянуть на Нолана:
– Даже не думай.
Брат смотрел на меня в упор, приподняв бровь.
– А, вот теперь все понятно. Ты на нее запал.
– Нет, – отрезал я, снова уставившись в потолок. – Хотя у нее классные соски и очень крутая грудь.
– Я тебе не верю, – Нолан уколол палец и выдавил каплю крови на индикатор, чтобы знать, сколько инсулина колоть. Это первый укол из пяти, назначенных ему в день.
– Это почему?
– Потому что ты на нее гонишь с самого ее появления. Сперва потому, что она шумела посреди ночи, затем потому, что ты не одобрял ее распущенность. Ты бесился, что она студентка и обливается духами, а потом начал возмущаться, что она расхаживает по дому в обтягивающих майках и спортивных трусах, будто у нее нормальной одежды нет. Притом что сам ты ходишь по квартире и даже по этажу исключительно в нижнем белье. Я настолько хорошо изучил очертания твоего дружка, что узнал бы его из целой шеренги вернее, чем свой собственный.
– Не понимаю, как по моим словам можно заключить, будто она мне нравится, – я не стал комментировать шпильку насчет очертаний моего дружка, потому что квартира моя, буду ходить как хочу. Если Нолану тоже хочется разгуливать налегке, я не против, только он быстро замерзнет, у него кровообращение так себе.
– После Пенни ты ни об одной женщине столько не говорил.
– Это имя здесь под запретом. Не произноси его.
Пенни была моя последняя почти серьезная подружка. Я разорвал отношения, потому что Пенни больше заботило, сколько лайков соберут в соцсетях ее селфи со мной, а я как человек интересовал ее меньше.
– Я что, я ничего. Просто впервые за долгое время что-то помимо хоккея разожгло огонек под твоей задницей.
– Раздражение – это не огонек.
– Ну-ну, продолжай отрицать очевидное, Шиппи, – брат задрал рубашку, удерживая подол зубами, сжал двумя пальцами складку кожи – ему пришлось ссутулиться, потому что он довольно тощий, – и