Лезла баба на печь. Татьяна Александровна Иванова
время – когда рядом папа с мамой, которые во всех их затеях принимают деятельное участие. И как раз детский труд, как таковой, выражается в помощи родителям. Средний сын знает всякие ключи и рашпили, или что там ещё в мужниной мастерской, гораздо лучше меня. Младший помогает топить печку (дрова подаёт), вытаскивать из подпола банки с заготовками. Дочка моет посуду, помогает застилать постели младшим детям. Все они приучены убирать за собой игрушки перед сном (хотя в доме всё равно постоянный бардак), все чуть не дерутся за пылесос, вешают и раскладывают свою одежду.
Но каких-то закреплённых конкретно за каждым из них, обязательных работ у них, пожалуй, нет. Да и мы сами стараемся максимально облегчить физический труд – те же самые стиральные машины, пылесосы, миксеры и прочее, – ведь в моём детстве было очень всё скромно, и моя мама, а уж тем более бабушки много делали вручную.
Я постоянно затеваю какое-нибудь мероприятие, вроде походов к ручейку (это около километра, но детишкам более чем достаточно), где мы строим мостки по болотине, чтобы легче было пробраться. Делаем кормушки для птичек. Ну, в общем, ничего экстраординарного. В этом главное – не лениться самому взрослому, потому что, конечно, дети всё делают коряво, нужно терпение, должно преобладать желание их чему-то научить, а не отругать за то, что плохо сделано, да и переделывать за ними приходится постоянно.
– Прожив достаточно долго в деревне, вы можете оценить качество вашей предыдущей жизни в городе как бы «с деревенской колокольни»?
– С материальной точки зрения мы, как я уже говорила, были очень хорошо обеспечены. Даже на момент переезда мы «просели» в доходах в семь раз, по моим подсчётам. Сейчас эта разница ещё увеличилась – детей стало больше, деньги обесценились, запасы подъели.
Мы с мужем и в мегаполисе не любили тратить деньги на всякую ерунду типа духов, бриллиантов, постоянной смены машин и прочую «статусность». Часть денег откладывали, на остальные вполне безбедно жили – на ценники не смотрели, ели, что хотели, ездили, куда хотели. На тот момент у нас был один ребёнок – мой сын от первого брака, он был уже достаточно взрослым, чтобы везде путешествовать с нами. Мы ездили в Карелию, на юг. За границей, правда, не были, но я периодически туда летала по работе.
Но если бы нас всё устраивало, мы бы никогда не уехали из столицы, с должностей и зарплат, в никуда, в глубинку. Ведь даже большая часть дауншифтеров уезжают в благоприятный климат, на берег океана, в полное безделье, и я их понимаю, если честно. Периодически, особенно в ноябре, когда световой день длится пару часов, хочется плюнуть, всё бросить и уехать в какую-нибудь Кампучию.
– Но он ведь не только в деревне короткий, но и в городе?
– Конечно. Но в городе, во-первых, есть освещение улиц, и это очень важно. А во-вторых, там всегда есть чем себя развлечь. И каналов больше, и Интернет быстрее, для эстетов вроде меня есть консерватория, для практиков вроде мужа есть секция рукопашного боя. И всё доступно, в первую очередь