Грешник. Александр Сгонников
превращалась в хлюпающую грязью колею, ведущую к заброшенной лесопилке.
Маркус шёл уверенным широким шагом, внимательно обшаривая взглядом темноту подворотен и безжизненные квадраты окон. Анна едва поспевала за ним, периодически срываясь на бег.
– А можно помедленнее? – спросила Анна сбивчивым голосом, в котором явно читались нотки злости.
– Нет. Я хочу покинуть город до наступления темноты. А тебе лучше держаться рядом со мной. Я не могу растягивать Вуаль до бесконечности, – строго ответил Маркус.
– Вуаль?
– Заклинание, поглощающее нашу ауру, и делающее нас невидимыми для любого магического взора. Нас просто не чувствуют, хотя могут видеть. «Ходячие» редко пользуются зрением. Они наводятся на ауру живых.
– Я поняла, – ответила Анна и, подбежав, взяла Охотника за руку. – Так лучше.
Тот посмотрел на девушку неодобрительно, но руки не убрал. Местность, между тем, стала более мрачной. Лачуги уступили место полуразвалившимся хибарам, прислонившимся одна к другой, как деревенские пьянчужки, перебравшие эля. Ощущение уныния и какой-то бытовой безнадёежности, казалось, были разлиты в окружающем воздухе. Анна боязливо поёжилась.
Тишина вокруг производила гнетущее впечатление, и Охотник первым делом подумал о возможной засаде. Каждый темнеющий впереди дом мог быть убежищем для неизвестного врага. Особенно нервировало отсутствие людей на улице. Возможно, Шаим убил их или превратил в «ходячих». Второе было маловероятно, потому что «ходячие» становятся неудержимыми, когда чуют живых, а кроме того – даже высший сильплит или ведьма последней ступени не в силах полноценно контролировать такую большую толпу. Конечно, Маркус и его спутница были прикрыты «Вуалью» и почуять их никто не мог, но оставались живые обитатели квартала, которые могли стать лёгкой добычей для оживших покойников.
Маркус не стал делиться с Анной своими соображениями. Хватит с девушки и того стресса, который она уже пережила. Он взглянул на шагающую рядом с ним Анну и отчётливо ощутил в своей руке её тёплую ладонь. Девушка ёжилась от холода и страха, однако уверенно шагала рядом. Охотник всерьёз задумался о том, что с ней делать дальше. О том, чтобы убить её, не было и речи. Уж слишком этого хотели те, другие. Пойти у них на поводу – значило отрезать кусок своей и без того тающей человечности, сделать ещё один шаг на пути к неизбежному превращению. Бросить со всем, что она уже знает, – значило обречь её на мучительную смерть или повторное превращение в ведьму, болезненное от того, что на этот раз она будет знать, кем станет. Оставалось только одно – тащить её с собой. По крайней мере, пока он не выяснит, кто и почему следил за ними и навёл погоню.
Внезапно из-за поворота вылетел четырехмёстный бронированный мобиль и с глухим урчанием понёсся на них. Охотник резко прыгнул в кювет, увлекая за собой Анну. Они успели в самый последний момент. Тяжёлая машина пронеслась мимо них, обдав облаком выхлопных газов. Приземлившись на колено,