Эмоционально-нравственная сфера пожилых людей (опыт психологического исследования). Т. Н. Сахарова
как синонима житейской и профессиональной мудрости.
Третья парадигма состоит в том, что проблема пожилых трактуется на фоне явного или скрытого конфликта ценностей. Проблема старения заключается, таким образом, в неизбежности непрерывного конфликта между потребностями индустриального рынка, нуждающегося в притоке свежей рабочей силы, и стремлением стареющего индивида актуализировать ценность своего социального и личностного «я» посредством продуктивного труда.
Четвертая парадигма рассматривает проблему старости сквозь призму концепции девиантности. Пассивность стариков, их социальное отчуждение, уход в себя и тому подобные атрибуты старости трактуются в данном случае как варианты отклоняющегося поведения.
Пятая парадигма базируется на теории «наименования»; проблемы старости интерпретируются здесь как следствие неадекватного ее восприятия или «навешивания ярлыков» (старый, слабый, больной, бедный и т. п.). Мы бы назвали навешивание ярлыков более выразительно: стигматизацией.
Л. Торнстон предлагает геронтологическую модель, включающую три уровня[96]. Первый, или низший уровень анализа (микроуровень) охватывает процессы физического и психологического старения, присущие отдельному индивиду. Этот уровень объединяет две взаимосвязанные сферы исследования – медико-биологическую и психологическую. Следующий (средний) уровень означает перемещение фокуса исследований с психофизиологических параметров индивидуального старения на процесс старения личности как члена группы и переживание опыта старости в непосредственном социальном окружении. Наконец, третий (высший) уровень геронтологического знания – макросоциальный. Здесь анализируются такие явления, как воздействие на процесс старения доминирующего способа производства, характер семейных связей, жилищных условий, религии, распределения экономических ресурсов и политической власти, уровня социального благосостояния, темпов научно-технического прогресса[97].
В ряде работ было показано, как характерное для современного общества преимущественное распространение знаний среди молодежи в сочетании с высокими темпами научно-технического развития и социальных новаций постепенно разрушило устойчивую ассоциацию между старостью и авторитетом, заменив ее образом старости как жизненной фазы, достойной презрительного сожаления[98].
В психологической науке существуют также попытки понять феномен старения с позиций концепции жизненного цикла или в терминах символического интеракционизма[99].
Само по себе обилие подходов к изучению старости и положения престарелых свидетельствует об активных теоретических поисках. Однако исследователи редко отдают себе отчет в том, какой именно парадигмы они придерживаются.
Якимова Е. В., Торнстон Л. Геронтология в динамическом обществе // Социальная геронтология: Современные исследования. – М., 1994. – С. 58–68.
Tornston L. Op. cit.
Гордон Л. А. Социальная адаптация в современных условиях // Социологические исследования. – 1994. – № 8–9; Феофанов К. А., Виктор К. Старость в современном обществе: Руководство по социальной геронтологии // Социальная геронтология: Современные исследования. – М., 1994; Якимова Е. В., Торнстон Л. Указ. соч.
Norris J. Е., Rubbin К. Peer interaction and communication: A life-span perspective // Life-Span development and behavior / Ed. by P. Baltes & O. G. Grim. – New York: Academic Press, 1984. – Vol. 6. – P. 355–391.