В объятиях принцессы. Джулиана Грей
верю всему, что вы предпочитаете мне сообщить». Неужели он произнес именно эти слова?
Ей показалось, что с души свалилась неимоверная тяжесть.
Она глубоко вздохнула и сделала шаг назад.
– Спасибо за доверие, ваша милость. Спокойной ночи.
Уже закрывая за собой дверь, она услышала последние негромкие слова графа:
– Пока не доказано обратное, мистер Маркем.
Глава 7
Лондон
Февраль 1890 года
В гостиной дома миссис Дьюк в Баттерси пахло, как в хлеву.
– Мои глубочайшие извинения, – сказал герцог и почесал голову под париком. – Мой сосед слева во время недавнего похолодания приобрел большую и не контролирующую себя свиноматку. Мы собираемся добиваться судебной защиты.
– Ничего страшного. – Луиза сняла шляпу и положила ее на столик у стены. Куинси спрыгнул на пол и подбежал по протертому восточному ковру к ногам миссис Дьюк. Одно ухо у него задорно стояло, на умильной мордочке читалась надежда.
– Я не забуду о тебе, малыш. – Герцог взял с подноса сандвич с ветчиной, отломил кусочек и бросил песику. Тот поймал угощение на лету и немедленно его проглотил.
– Зря вы его подкармливаете. Слуги на Честер-сквер его совершенно разбаловали, не говоря уже о сыне Сомертона. – Луиза осторожно опустилась на продавленный диван у камина. Опыт научил ее проявлять осмотрительность.
– Считай это моей компенсацией за свиноматку, – буркнул герцог. – Грейся, девочка моя. Сегодня ужасный холод.
– Вовсе нет, – усмехнулась Луиза. – Зимы в Хольштайне намного холоднее. Снег может идти много дней подряд. – Она потянулась к чайнику: – Можно?
– Конечно, зачем спрашиваешь. Я с утра уже проглотил три чашки кофе, пытаясь оттаять. Куда, к черту, подевалась эта неряха-служанка? Динглби! – крикнул он.
– Отвали, – донесся из глубин дома вежливый ответ.
– В наше время так трудно найти хороших слуг! – посетовал герцог.
Луиза склонилась над чашкой, дожидаясь, когда ароматный пар согреет лицо. Она отщипнула крошку кекса и положила ее в рот.
– Вы, как всегда, правы. Но скажите, есть какие-нибудь успехи? Вы получили известия от моих сестер?
Олимпия выбрал самый большой кекс и откусил его с отнюдь не женским изяществом.
– Я успел заметить, что больше всего вопросов задают те, кто хочет отвлечь внимание от себя.
– Отвали!
– Это еще что? Такие слова не пристало произносить германской принцессе.
– Я вошла в роль, как вы и советовали, – буркнула Луиза. – Я хочу знать, как поживают мои сестры. Вы уже много недель ничего о них не говорите.
Герцог прожевал кекс, проглотил и вытер салфеткой рот.
– Так вышло, что новости действительно есть. Думаю, скоро ты обо всем узнаешь из газет. Наниматель нашей дорогой Эмили раскрыл ее инкогнито.
Луиза со звоном поставила чашку на блюдце и вскочила:
– Что? С ней все в порядке? Она… она… жива?
– Жива и невредима, – поспешил успокоить