Ошибка Марии Стюарт. Маргарет Джордж
сообщивший ей точную дату ее свадьбы с Франциском. Правда, тогда они спешили, и не было часовщика, который смог бы починить их.
– Мой брат будет следующей частью этой задачи… мое показное примирение с ним. Но вчера его рука незримо присутствовала здесь; это он нанес пятьдесят седьмой удар. Берегись бастарда, говорил предсказатель…
Она нервно переплела руки, но даже прикосновение к собственной коже ей было противно. Она чувствовала себя грязной после того, как Дарнли овладел ею, будто ее кожа покрылась коростой. Она повернула голову и посмотрела в окно. Переменчивая мартовская погода повернулась другой стороной – на улице потеплело и выглянуло солнце. Пронзительно-голубое небо раскинулось над дворцовыми угодьями, и из-под грязного снега кое-где проглядывала изумрудно-зеленая трава. Окна были открыты: жужжащая пчела ударилась о свинцовую раму и влетела в комнату.
«Откуда она прилетела? – стало интересно Марии. – Еще слишком рано для пчел. Может быть, она затаилась и ждала всю зиму?
Как лорд Джеймс?
Его возвращение было смелым жестом. Кто позвал его? Или он поддерживал настолько тесную связь с мятежниками, что заранее знал об убийстве и вернулся в оговоренное время?»
Пчела летала от стены к стене в поисках цветка, потом поползла по настенному гобелену.
«В марте нет цветов, – подумала Мария. – Ты зря ищешь, поэтому ты скоро умрешь. Как и все, кто ошибается в своих расчетах».
Снаружи донесся звук шагов, и грубый солдатский голос объявил:
– Лорд Джеймс Стюарт, граф Морэй!
Мария встала и сложила руки перед собой, изображая безмятежность.
В комнату вошел лорд Джеймс. Его взгляд был теплым, а выражение его лица – нежным, заботливым и даже виноватым. Он медленно и смиренно подошел к ней, словно мальчик, который просит у родителей прощения за шалость.
Ей вдруг захотелось, чтобы это оказалось правдой, хотя она знала настоящую правду.
– О, Джеймс, – промолвила она. – Если бы ты был здесь, то этого бы не случилось! – она протянула руки и обняла его. – Как хорошо, что ты вернулся!
Никто из них не упомянул причину его отсутствия в Шотландии.
– Очень грустное дело, – пробормотал он, обнимая ее. – Теперь нам нужно сделать все возможное, чтобы исцелить рану, нанесенную Шотландии.
«Теперь он будет диктовать мне свою волю, – подумала Мария. – Он объявит условия для предателей».
– Вам придется простить всех, – сказал он, как будто прочитав ее мысли. – Тех, кто бежал вместе со мной, и тех, кто поднялся против Риччио. Все стороны нужно примирить, чтобы мы могли начать с чистого листа.
Она держала лицо прижатым к его груди, чтобы он не видел его выражения.
– Сегодня вечером мы соберемся в ваших апартаментах, – продолжал он, и Мария буквально чувствовала рокот слов в его грудной клетке, а не только слышала их. – Мортон и Рутвен…
– Только не Рутвен! – воскликнула она.
– … А также Мейтленд и я сам, – спокойно закончил он.
– Мейтленд