Супостат. Иван Любенко
пробормотал Клим Пантелеевич и принялся ковырять тростью снег. На свет Божий появился серебряный гривенник. – Ага! – как мальчишка обрадовался статский советник. – Вот вам и прибавка к целковому. – Он подтолкнул тростью монетку к ногам Архипа. – Прибыток!
– Балуете вы меня, барин!
– Берите-берите!
– Благодарствую. – Он поднял находку и выговорил раздумчиво: – И когда же эта писанина-то появилась?
– Вчера.
– Вчера? Нет, вчера никак не могет быть. Не…
– Однако же вчера вы куда-то отлучались. Ведь так? – неожиданно спросил Ардашев, глядя Шлыкову в глаза.
И тот, не выдержав острого взгляда, признался:
– Да, был грех. К Митьке ходил чаевничать.
– Вот! В этот момент надпись и появилась. Вы, кстати, ее не трогайте. Полиция может заинтересоваться.
– Понятное дело. – Он почесал за ухом и спросил: – А что, ежели ее раньше нацарапали?
Статский советник покачал головой:
– Никак невозможно. Второго дня метель была. Ветер с Невы дул – как раз на стену мело. Днем солнышко выглянуло. Снег смыл бы все. Или потеки бы остались, на худой конец. А тут, как видите, будто недавно выводили.
– Так, может, шуткует кто?
– Может… – Ардашев вынул жестяную коробку, положил в рот леденец и, не прощаясь, направился к ожидавшему его таксомотору.
7
Порванная цепь
Фаина Мелентьевна Вяземская – миловидная дама тридцати шести лет – после смерти мужа зажила счастливой, насыщенной удовольствиями жизнью. Нельзя сказать, что до этого она была несчастна, нет. Просто раньше ей приходилось приноравливаться к обстоятельствам, зависящим от ее благоверного, то есть подстраиваться под его желания. Теперь же она могла вести себя так, как ей хотелось, и посвящать себя любым, пусть даже самым экстравагантным занятиям, не ожидая колких насмешек со стороны супружника. И вот тут вдову закрутило в водовороте страстей и понесло по бурному течению мимолетных романов и новых знакомств.
Детей у Фаины Мелентьевны не было, а от покойного главы семьи ей достался солидный счет в банке «Лионский Кредит» и ателье на Измайловском проспекте под названием «Мадам Дюклэ».
Этот пошивочный магазин господин Вяземский купил за два года до своей кончины, чтобы отвлечь жену от занятий спиритизмом. Вывеску он нашел весьма удачной и потому не стал менять. Прежний хозяин был тоже русский и к французской фамилии имел точно такое же отношение, как Иван Грозный к Наполеону Бонапарту.
Без лишней натяжки можно было сказать, что стройная брюнетка, утянутая корсетом до одиннадцати вершков и носившая декольте с Галерную гавань, ловила на себе жадные и липкие взгляды мужчин, чувствуя себя барышней на выданье почти точно так же, как и семнадцать лет назад. Правда, с предложением руки и сердца многочисленные и разновозрастные воздыхатели не торопились, за исключением одного коллежского секретаря, служащего в Мещанской Управе, да ветеринарного врача при товарной станции Варшавской железной дороги (встречи с ними она посчитала досадной ошибкой и вскоре забыла об