Маятник Судьбы. Денис Чекалов
и сжали ее.
– Как он прекрасен, – прошептал помощник шерифа.
Легкая молния пробежала по лезвию, но топор не проснулся, ибо человек не пытался использовать его.
– Я могу его подержать?
Вопрос был своевременный, ибо Бернс уже сжимал в руках короткую рукоятку, и солнечный зайчик, отразившись от лезвия, скользил по его лицу.
– Пусть положит! – закричал Айвен, выпрямляясь и взмахивая руками для равновесия. – Пусть вернет. Он не имеет права.
Френки развернулась, ее глаза вспыхнули алым светом, и Айвена отбросило на проволочные ограждения.
– Эта вещь должна находиться в музее, – прошептал Бернс, неловко нанося топором пару ударов по воздуху. – Наверняка она очень ценная.
Френки томно замурлыкала.
– Мы сказали им, что, возможно, пожертвуем топор общине, – пояснил я. – Если нас здесь и приняли, то только из-за дорогой инкрустации.
– Не делайте этого, – серьезно посоветовал Бернс.
Я никогда не видел, чтобы люди вырастали из-под земли, словно грибы; однако, если судить по скорости, с которой рядом с нами оказался Соверин Риети, он обладал этой удивительной способностью.
– Отдайте топор, – попросил он, вкладывая в слова всю мягкость, на которую вообще был способен, и потому его голос прозвучал на удивление пустым.
Толстоватые пальцы Соверина почти коснулись украшенной рукояти, но я счел, что руководитель общины еще не успел оправдать своего появления на свет, и потому не готов к смерти.
Я отстранил его, и Бернс передал мне оружие.
– Он хорошо бы смотрелся в парадной библиотеке, – сказал я, пытаясь поймать лезвием солнечный лучик, как только что случайно вышло у Бернса.
Я не имел ни малейшего представления, есть ли в общине библиотеки, а тем более, парадные.
– Мы должны поговорить, – произнес Риети, уже не стараясь выглядеть мягким.
Бернс с широкой улыбкой смотрел нам вслед. Нет ничего более искреннего, чем радость простака, возомнившего, что он разгадал сложную интригу.
– Нельзя показывать перед обычными людьми реликвии Конклава, – задыхаясь, проговорил Соверин.
Его кадык дергался, как у человека, готового забиться в припадке.
– Как можно.
– Перед обычными людьми? – презрительно переспросила Френки, которая не выносит, когда кто-то пытается сделать ей замечание. – Поглядите на себя в зеркало, Соверин.
Риети провел по щекам рукой, видимо, решив, что на него нагадила птица.
– Френки имеет в виду другое, – пояснил я. – Вас как личность.
– Вы воображаете себя великим человеком, – произнесла Френки. – Только потому, что вам позволили заглянуть в две-три древние книги. Но на самом деле вы – не более, чем жалкий начетчик и компилятор, Соверин. Вы даже не способны управлять общиной без своих двух помощников.
Я отвел глаза – но не потому, что боялся обидеть Соверина, на мнение которого не обращал внимания. Иное дело Френки.
Бернс поймал мой взгляд, и я подумал, что