По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 4. Сергей Борисович Ковалев
помощь. Возглавляет «посольство» Иван Кольцо. Между прочим, за свои многочисленные злодеяния на Волге приговорённый царём к смерти[652].
Кольцо добирается до Москвы долго. Точное время его прибытия неизвестно, но, во всяком случае, ещё в ноябре следующего, 1582 года царь направляет Строгановым сердитую грамоту, в которой обвиняет их в том, что они приняли у себя разбойника-Ермака, что не только не арестовали его, но и отправили за Урал, что он там занялся привычным для него грабежом, что из-за этого возмутились сибирцы и стали атаковать царские владения[653] (годом ранее на Пермскую землю нападают из-за Урала около семисот «подручников»[654] Кучума – вогулов/манси, остяков/хантов и башкир[655]) и так далее и тому подобное. Строгановым грозят большие неприятности, но тут в столице появляется, наконец, посольство Ермака. Гнев Грозного как рукой снимает. Он велит прочитать письмо атамана вслух[656], чтобы слышали все, приказывает отслужить в Кремле благодарственный молебен, все казаки не только получают прощение, но и богатые подарки, а их руководитель – два драгоценных панциря, серебряный ковш, шубу с царского плеча, кусок сукна, а также личное одобрительное послание от самого царя[657]. А в мае 1583 года за Урал отправляется подкрепление в составе пятисот человек во главе с воеводой князем Семёном Балховски́м[658]. Он должен принять на себя управление завоёванным краем.
Ермак всё это время продолжает с успехом укреплять свои позиции и подчинять всё новые и новые области Сибирского ханства. В одном из походов он даже берёт в плен назойливого Маметкула, сажает его сначала под замок у себя, а потом по приказу царя отправляет в Москву[659]. Там его, кстати, встречают с честью, позволяют жить практически свободной жизнью, а при царе Борисе Годунове он и вовсе участвует в войне со шведами (1590–1595 гг.), командуя полком, а также в походе против своих, можно сказать, соплеменников – крымских татар (1598 г.)[660].
В ноябре 1583 года к Ермаку прибывает долгожданное подкрепление. Однако вместо облегчения это приводит к резкому обострению ситуации. Дело в том, что для повышения скорости своего движения, а также наслушавшись похвальбы казаков о том, что в Сибири всего полно, эти пятьсот человек съестных припасов берут собой в обрез. А те как раз продовольствием на такое количество лишних ртов не запасаются, и когда наступает суровая сибирская зима, среди них начинается жестокий голод, продолжающийся до весны. Вместе с голодом приходит его неизменная спутница – цинга, и в конце концов дело доходит до людоедства[661]. Умирает голодной смертью и первый сибирский руководитель князь Болховской. В принципе, казаки могли бы легко ободрать местное население – не впервой, – если бы не одно «но»: в эту зиму в Сибирском ханстве происходит первое крупное антирусское выступление.
Поднимает его тот самый министр-карача,
См. Википедию, статью «Иван Кольцо».
Г.Ф. Миллер «История Сибири», Москва – Ленинград, издательство Академии наук СССР, 1937, т. 1, стр. 238.
Цит. по: В.В. Трепавлов, А.В. Беляков «Сибирские царевичи в истории России», СПб., «Издательство Олега Абышко», 2018, стр. 57.
Op. cit., стр. 56.
Х. М. Атласов (Хади Атласи) «История Сибири», Казань, Татарское книжное издательство, 2005, стр. 64.
Г.Ф. Миллер «История Сибири», Москва – Ленинград, издательство Академии наук СССР, 1937, т. 1, стр. 238.
Op. cit., стр. 253.
Х. М. Атласов (Хади Атласи) «История Сибири», Казань, Татарское книжное издательство, 2005, стр. 65 и 69.
Г.Ф. Миллер «История Сибири», Москва – Ленинград, издательство Академии наук СССР, 1937, т. 1, стр. 254.
Там же.