Кусакиро. Книга вторая. Людмила Файер
что его любимая все же осчастливит его, преподнеся ему такой невероятный подарок…
… Люсинда всегда была слабенькой кошечкой. Нежной и болезненной. Великодушная и жалостливая до всего живого Лариса подобрала ее двухнедельной малышкой, брошенной жестокими людьми или своей неразумной матерью (никто не знает как было на самом деле).
Маленькая девочка лежала на траве под проливным дождем и тихо прощалась с этим миром, постепенно впадая в забытье. Пищать она уже не могла. Она так застыла на промозглом ветру и так была истощена, что из ее еще раскрывающегося в немом крике ротика не доносилось ни звука. Но малышка отчаянно цеплялась за жизнь, хотя ее глазки уже начали закатываться и Радужные боги призывно затрубили в свои трубы, указывая дорогу к подножию Радуги.
Как на нее в такую погоду никто не наступил, не заметив под ногами, как не разорвали собаки или не расклевали птицы – было просто чудом. Наверное у этой малышки был очень сильный ангел-хранитель. И наверное этот ангел знал, чьи именно стопы направить к месту спасения маленькой души.
Многие "специалисты" считают, что все малыши, находясь в бессознательном на их взгляд возрасте, не способны оценить свои страдания и уход из этого мира как нечто ужасное и трагическое. Это взгляд людей часто с "ученой степенью", придумавших эту теорию для собственного успокоения и возможности оправдывать и прощать то, что оправдать невозможно. Они отказывают младенцам в чувстве и понимании трагичности момента ухода. Люди, откуда вам знать?! Что чувствуют котята или щенята, когда их топят в ведре "сердобольные" хозяева, якобы, чтобы они долго не мучались? Когда они медленно умирают на помойках, куда еще более жестокосердные их выбросили живьем – на мороз или открытое солнце – не важно! Вы думаете, что они настолько малы, что не понимают, что вы обрекли их? Откуда вам это знать, люди?! Опомнитесь! И будьте милосердными!
… Итак, этой малышке невероятно повезло. Добрый ангел в виде Ларисы был прислан на ее спасение. Увидев жалкий, мокрый, уже практически не шевелящийся комочек, Лариса заплакала от жалости (а кто бы не заплакал?), подобрала ее грязную, холодную, еле дышащую, положила за пазуху в тепло и побежала, оскальзываясь в жидкой грязи домой. Глазки малышки только недавно открылись. И какой же ужасной предстала перед ней действительность этого мира!
Дома, обтерев малышку намоченным в горячей воде полотенцем, Лариса из пипетки попыталась кормить ее козьим теплым целебным молоком. Кошечка была так слаба, что не могла даже глотать и молоко просто стекало в ее горлышко. Буквально по капле Лариса смогла влить в нее несколько пипеток.
Отогретая горячим полотенцем, замотанная в теплый плед, девочка наконец слабо зашевелила лапками и головой и у Ларисы появилась надежда, что она все-таки выживет. Слезы снова выступили на ее глазах – теперь уже слезы радости. Всю ночь она не отходила от маленькой. Кормила каждые два часа, чтобы кошечка скорее набиралась сил. Прислушивалась к ее дыханию. Согревала собственным теплом, прижав к груди, словно пытаясь втолкнуть в нее искорку своей жизни. И кто знает, может и втолкнула…
Лариса назвала ее Люсей.
– Будешь "мила