В сумерках мортидо. Константин Борисович Кубанцев
в детском саду, а левую руку – пропустив между бедер, словно защищаясь.
“Проспала?”
Ей показалось, что в дверь стучали. Или, наоборот, захлопнули? Она прислушалась, но звук не повторился. Кто-то сказал, что убьет ее? Нет! Все приснилось. Сколько же времени? Почти половина десятого. Значит… На минуту Катя задумалась, стараясь сообразить – значит, спала она минут двадцать пять, не больше. Ничего, терпимо.
Она вскочила. В минуту набросила на себя трусы, лифчик, халат, сунула босые ступни в легкие разношенные тапки, взглянула на себя в крошечное карманное зеркальце, что всегда носила при себе, и снова его спрятала. Готова! На свежем юном лице не было и следа сонливости, утомления и отпечатка пережитого наслаждения. Оно было беззаботным и по-кукольному невинным. И когда она вышла из палаты, гостеприимно приютившей ее на полтора часа, она уже позабыла и про свой сон, и про странные звуки, наполнившие палатное помещение сиюминутной тревогой и недосказанной угрозой.
Десятью минутами раньше, в то время пока сонные мечты и грезы владели Катериной, к дверям палаты подошел человек в белоснежном накрахмаленным халате. И громко постучал. А затем сильно дернул за ручку. Заперто? Он снова постучал. Он действовал не таясь и шумно, не стесняясь потревожить в поздний час больных и персонал.
Из сестринской, расположенной довольно далеко, а именно через три или даже четыре палаты, выглянула, а затем вышла дежурная сестра и, узнав стучавшего и немного оробев, поспешно приблизилась к нему: – Добрый вечер, – и догадавшись, чего он ждет от нее, объяснила: – А палата – пустая. Открыть?
– Ах, пустая. Да нет, не надо. Кажется я перепутал этажи. Мне – на седьмой. Прости, деточка, перепутал. У вас все в порядке?
– Да. Все спокойно, обход Павел Андреевич провел.
– Павел Андреевич дежурит? Чудесно! А где он, кстати?
– У себя, наверное. От нас ушел давно. Часа два назад.
Сестра отвечала не задумываясь и совсем не врала. Тот факт, что Павел в течение часа находился на этом этаже, был ей нет ведом.
– Значит у себя. Спасибо, дружок, – задумчиво пробормотал “белый” халат.
Павел неторопливо шел по коридору. Проходя мимо настежь распахнутых дверей больничных палат, он невольно улыбался, все еще держа в уме милое Катино личико и смешной тон, коим она, наивная, изображая из себя возлюбленную уходящего в поход рыцаря, попрощалась с ним.
“Куда я? Ах, да, в гинекологию, – вспомнил он почему оставил влюбленную сестру. – Ждать лифт не буду. Спущусь. Труда не составит”.
Вскоре он стоял перед нужной дверью.
Однажды, войдя в палату на утреннем обходе, Павел застал молодую пару в пикантной ситуации. Буквально за час до операции. Возможно, девушка, а оперироваться предстояло именно ей, таким не традиционным образом успокаивалась? А если вдуматься – способ хорош. По физиологическому эффекту – в самую точку. Сначала выброс адреналина, а потом – спад, до опустошения. Полное освобождение от тревожных мыслей, забот