Сто лет Ленни и Марго. Мэриэнн Кронин
чтобы вы поняли мои чувства. Мне срочно нужно веселиться.
– Срочно нужно веселиться?
– Да. Мне нужно веселиться. И это срочно.
– Хорошо, – сказала она наконец, – чем я могу помочь?
– Помните, я как-то пришла в неположенное время?
– Ну да.
– Здесь еще были старички.
– Группа старше восьмидесяти, да-да…
– И я познакомилась с Марго.
– Ну да.
– Переведите меня в эту группу, пожалуйста.
В группу старше восьмидесяти.
– Но Ленни, в ней занимаются люди от восьмидесяти и старше.
– Да. Я понимаю.
– Нелогично, стало быть, переводить тебя в эту группу.
– Почему?
– Потому что тебе не восемьдесят!
– А если не считать этого?
– Просто мы решили работать по такому принципу, чтобы занятия соответствовали интересам и способностям людей.
– По-моему, это возрастная дискриминация.
Я подождала. Видно было, что она колеблется.
– Обещаю хорошо себя вести.
Пиппа улыбнулась.
– Подумаю, что тут можно сделать.
Семнадцать
Уборщик Пол отдернул шторку, и старушка в лиловой пижаме, оторвавшись от журнала “Отдохни”, резко спросила:
– Вы кто?
Вовсе не обрадовавшись, кажется, этой передышке от отдыха.
– Это не она, – шепнула я Полу.
– Простите! – весело извинился Пол перед сердитой старушкой. – Мы кое-кого ищем.
Та что-то пробурчала. Пол задернул шторку вокруг ее постели обратно, будто пряча нежеланный приз в телеигре “Цена верна”.
А когда отдернул другую шторку, за ней обнаружилась другая старушка в лиловой пижаме – она спала с легкой улыбкой на губах, а на прикроватной тумбочке лежал в бумажной тарелке недоеденный ломтик кекса.
– А вот это она.
– Стул принести? – спросил Пол и, не дожидаясь ответа, потащил из другого конца палаты пластиковый стул, предназначенный для посетителей. Звук скребущих по линолеуму ножек не разбудил ее, зато разбудил возглас Пола: “Пока!”
Марго открыла глаза.
– Ленни?
Она улыбнулась, будто видела меня во сне и теперь припоминала.
У нее на тумбочке лежала стопка книг в твердой обложке. Между двумя верхними торчал открытый конверт, из которого – я точно видела – на меня выглядывало письмо. На маркерной дощечке над головой Марго – почерком с сильным наклоном влево – было написано ее имя. Марго Макрей.
Я слышала приглушенные голоса снаружи, за шторкой, из радиоприемника сквозь помехи звучала тихая классическая музыка. В зазор между шторками мы видели высокую седую женщину с пучком на голове, торчавшим из-под ободка. На верхнем кармане ее бордового халата были вышиты золотой нитью инициалы “У. С.” Опираясь на ходунки, женщина продвигалась к выходу из палаты. Пигментные пятна на лице делали ее похожей на пегую скаковую лошадь, но очень неспешную.
– Какой вы были в моем возрасте? – спросила я Марго.
– В