Моя Дорога Ветров, или Всё хорошее начинается с «сайн». Надежда Николаевна Куликова-Архангельская
– сам же человек ему, напротив, вовсе не нужен, а иной даже опасен. Но в тот момент подобные размышления ещё не вызывают горечи осознания.
А поезд всё мчит. И самое блаженное время в нём тогда, когда после перекуса с чаем, самую малость пахнущим угольком, досыта наговорившись, забираешься на верхнюю полку, прислушиваешься к мерному перестуку колёс и слышишь: «Всё так – всё так, всё так – всё так». И так бесконечно.
В дороге хорошо думается и мечтается о встрече с чем-то интересным, неизведанным, имени которого сам ещё не знаешь. Кажется, что не поезд мчит тебя вдаль, а какая-то неодолимая сила зовёт и манит. И ты подчиняешься её воле. Но, как бы усиленно ни работало в тот момент моё молодое воображение, даже в самых смелых фантазиях невозможно было предположить, что ожидает меня в стремительно приближающемся будущем.
Как вам перспектива скакать на лошади или величественно восседать на важно шествующем верблюде? А стрелять из пистолета Макарова? Не пугайтесь: последнее не связано с плохой ученической дисциплиной или успеваемостью. А под звуки канонады идти на работу? Или ночевать в юрте или палатке? Нет, что вы! Квартира будет! А спускаться в каньон или подниматься в горы? И вовсе не для поиска прогульщиков! Что, в конце концов, стану персоной, ради которой возможно отложить отправление поезда? И… Впрочем, довольно! Почитаете – узнаете всё сами.
«Мечтала о романтике и приключениях? Так получи!» – шепнёт сама судьба. Так начинался монгольский период жизни.
Наушки
Но вот приближаемся к Наушкам – небольшой пограничной станции, известной любому, кто хоть раз был в Монголии. Известный посёлок малоизвестного Кяхтинского района. Сама же Кяхта в 35 километрах отсюда. А когда-то было всё наоборот: оттуда везли в Россию чай, именно через этот купеческий город шла бойкая торговля Китая и Монголии с российскими купцами.
А это уже привет «Грозе» А. Островского. Помнится, в Сибирь (вполне возможно, что сюда) купец Дикой посылает своего племянника Бориса по торговым делам. Тот в печали: «Не по своей воле еду, Катенька!». Ох, далеко же! Да ещё разлука с любимой!
Но у нас свои волнения: через три километра государственная граница и первая встреча с пограничниками. Вагонная суета сменяется затишьем тревожного ожидания в купе: мигом посерьёзневшей проводницей велено никому не выходить.
Впервые в своей жизни слышу слова не по годам серьёзного советского пограничника, по виду мальчишки, который, возможно, ещё вчера говорил: «Мам, а можно я сегодня не пойду в школу? Неохота что-то!» А уже сегодня:
– Приготовьте паспорт для контроля!
Изучающий ледяной взгляд (врёшь, меня не обманешь!). Их учат, что ли, так смотреть? Механическим, заученным голосом робота произносятся осточертевшие слова (что людям дома не сидится?):
– Письма, посылки, запрещённые товары везёте?
– Н-н-нет!
Резкий возвращающий жест (допустим, я поверил, пропущу вас в виде исключения, но чтобы у меня тут