Моя Дорога Ветров, или Всё хорошее начинается с «сайн». Надежда Николаевна Куликова-Архангельская
Москва мало чем напоминает жизнь России в провинции, так и любой трудившийся в Улан-Баторе, даже в Эрденете или Дархане, не может сказать, что он видел настоящую Монголию. Да простит он меня за эти слова. Но это правда.
Проведя остаток дня в Улан-Баторе, сдав свои загранпаспорта на хранение (это, как показало время, очень благоразумное решение) и получив удостоверение иностранного специалиста, на следующий день отправляемся поездом к месту работы.
А пока наш поезд Улан-Батор – Сайн-Шанд находится в пути, я, чтобы скоротать время, познакомлю вас с историей края.
«Лучше быть хангайским быком,
чем гобийской девушкой»
Сайн-Шанд – центр Восточно-Гобийского аймака, через который проходит трансмонгольская железнодорожная магистраль. Это считается большим преимуществом: в большинство населённых пунктов летают на стареньких АНах. А один раз в неделю в Сайн-Шанде пролетает поезд Москва – Пекин. Интересно, кого он везёт. Отношения между нашими странами на тот момент напряжённые.
«Кто не видел Гоби, тот не видел Монголию, – утверждают сами монголы, – настоящая Монголия именно там». Строго выражаясь, Гоби не совсем собственное название, ибо этим словом монголы именуют всякую безводную местность.
Третья по величине пустыня мира раскинулась в южной части страны, занимая почти треть её территории и ежегодно только увеличиваясь в своих размерах. И остановить этот процесс человеку не под силу.
Северные провинции соседнего Китая – продолжение Гоби. В древности китайцы называли её Шамо – песчаной пустыней, а кто-то – пустыней смерти. Страшно звучит, не правда ли? А мне всего-навсего 21 год. И приехала я сюда по собственному желанию.
Сначала я увижу её из окна поезда, потом во время путешествия в Хархорин, командировки в Дзунбаян, поездки в Чойр, в недальних походах. Познаю все «прелести» гобийской жизни: резко континентальный климат, пронизывающие до костей холодные ветра, пыльные бури – шоро. Не случайно у монголов бытует пословица: «Лучше быть хангайским быком, чем гобийской девушкой». При чём здесь район Хангай, расскажу позже.
А путешественник Пржевальский, побывавший в здешних краях, так описал местный климат: «Только монгол да его вечный спутник верблюд могут свободно обитать в этих местностях, лишённых воды и леса, накаляемых летом до тропической жары, а зимою охлаждающихся чуть ли не до полярной стужи». Но наши люди не просто жили, а самоотверженно трудились на этой земле. Только изматывающее летнее пекло будет мне, к счастью, неведомо по причине отпуска. Иначе тоже ждала бы перспектива, задыхаясь от невыносимой духоты, спать на полу, укрывшись влажной простынёй.
Навевает уныние вечное однообразие окружающего мира, с той лишь разницей, что зимой глинистый, грязно-жёлтого цвета песок мёрзлый, а в тёплое время просто твёрдый, убитый.
«Здесь птицы не поют, деревья не растут» – это про Гоби. «Зимой и летом одним цветом» – это тоже про неё. Утомляет