До Эльдорадо и обратно. Александр Константинович Кузьмин
коллеги женского пола толкали наш автомобиль, на меня нахлынули воспоминания о похожем героическом поведении другой женщины, моей бабушки, с той лишь разницей, что машину она не толкала, а тормозила.
Когда мне было года четыре, ещё были в основном живы инвалиды – ветераны Великой Отечественной. И, как ни странно, государство иногда о них вспоминало – в положительном смысле. Так, одному дяденьке выдали машину для инвалидов.
Кратко опишу технические характеристики этой гордости отечественного автопрома.
Тип кузова – кабриолет, двухдверный. Двери открывались не как у современных машин, а наоборот: щель для удобства посадки водителя или пассажира – инвалида – находилась впереди открытой двери. Мотор двухцилиндровый. Ходовая часть состояла из трёх колёс. (Конструкция была скопирована с вызывающей уважение тщательностью с трехколёсного детского велосипеда). Имелись тормоза (в нерабочем состоянии) и откидная крыша (не закрывалась).
Так вот. Наступил незабываемый день, когда инвалиду выдали новую машину: улучшенной конструкции – имелись четыре колеса, а в остальном то же самое. Мужчина прошёл войну от звонка до звонка, обладал душой невиданной щедрости и поэтому подарил старую трехколёску местной шпане, в составе которой выделялся мой дядя – подающий надежды боксёр лет семнадцати.
Счастье малолетних нарушителей закона и примкнувших к ним просто малолетних объяснить тем, кто тогда не жил, весьма затруднительно. Ведь даже велосипед в распоряжении несовершеннолетнего был редкостью не меньшей, чем сейчас, скажем, руководитель в образе альфа-цапли (или журавля?). Это я про взрослый велосипед. Детские двухколёсные ездили только в кино. На взрослом же мы катались так: одна нога на педали, вторая просовывается под раму и давит на другую педаль. Сам велосипед для сохранения равновесия удерживается с необъяснимой ловкостью под углом сорок пять градусов к мостовой. Стиль езды назывался: «под рамой».
И вот погрузил мой дядя своих друзей-пацанов (штук десять) в этот драндулет и поехали они производить положительное впечатление на близрасполагающихся девушек. А вслед за компанией мажоров по булыжной дороге (асфальт тогда в наш посёлок ещё не завезли) бежал рыдающий ребёнок (это был я), скандирующий требование добавить его к пассажирам, если уж порулить нельзя.
Поскольку наличие этого страдальца в фарватере мешало состряпать перед девушками образ благородного владельца авто, мой дядя открыл дверь и, поставив ногу на мостовую, затормозил. (Вот зачем двери открывались назад – конструкция позволяла дублировать отказавшие тормоза. В нынешней-то феррари так не получится!). Я тут же забрался по заднему бамперу в кормовое пространство, дядя дал газу, и мы понеслись.
Однако коллектив мажоров был обнаружен моей бабулей, возвращавшейся с рынка с полными сумками. Она, как и все в поселке, была знакома с состоянием тормозной системы чуда отечественного автопрома. Впечатлившись развернувшейся перед ней картиной, бабуля, не выпуская сумок, бросилась в погоню, догнала наш болид и, схватившись