Инквизитор. Башмаки на флагах. Том четвертый. Элеонора Августа фон Эшбахт. Борис Конофальский
генерал был доволен, впрочем, в ландскнехтах он не сомневался. Сии люди воинские не зря кичились честью своей корпорации. Может, и не хороши они были, когда дело касалось дисциплины, но во всём остальном они мало кому уступали, а в свирепости и стойкости даже с горцами могли потягаться.
Но больше всего генерал, конечно, хотел знать, как поругался майор с графом, когда проезжал через его земли. И майор рассказывал про то, стараясь в рассказе быть сдержанным, потому как думал, что Волков его будет за склоку журить, но Волков, наоборот, его хвалил и, смеясь, говорил, что надо было графу отвечать злее, чтобы тот от своего бессилия гневался до красноты в лице.
Вскоре стали приходить господа офицеры, а тут Элеонора Августа, вместо того чтобы быть радушной хозяйкой и всех рассаживать за стол, вдруг устала. И усевшись со своей монахиней, лишь вздыхала.
И пришлось столом и гостями заняться той, у которой всё выходило ладно. И госпожа Ланге весь обед устроила хорошо. Так, что все офицеры полка были приёмом генерала довольны.
Не успели они уйти, как пришёл племянник Бруно Фолькоф, а с ним архитектор де Йонг и неразлучный приятель племянника Михель Цеберинг. Пришли, чтобы посчитать сколько бруса, и тёса, и гвоздей нужно будет вскорости. Но с ними кавалер долго не сидел, ещё раз объяснил, что скоро, со дня на день, прибудут в его землю люди. Много людей – тысяча, не меньше, – и людям этим до зимы надо дать кров. Вот и посчитайте, господа, всё, что для этого надобно. Только выпроводил их и уже на радость жене думал подняться наверх в опочивальню, как прибежал мальчишка и сказал, что люди во множестве идут к деревне, люди те военные и все в прекрасных нарядах, в таких прекрасных, что здесь таких никуда не видали. «Прекрасные наряды!» – Волков усмехнулся. Пёстрое и вызывающее, похожее на лохмотья, тряпье, которое носили ландскнехты, для местных и вправду могло показаться прекрасным.
В общем, сон опять откладывался. Генерал поехал встречать прибывающих солдат. И был приятно удивлён тем порядком и строем, с каким эти бравые ребята входили в деревню в колонне по четыре. Барабаны, пики, как лес, качаются в такт ровному солдатскому шагу и барабанному бою, ряды идеальные – глаз не оторвать. Доспехи сверкали бы, не будь на них толстого слоя дорожной пыли, а под доспехами – жёлтые колеты, широченные рукава которых были иссечены десятками разрезов, чулки всех возможных цветов. Шляпы, береты, замысловатые шапки и перья, перья, перья. Перья на головных уборах настолько роскошные, что им позавидовали бы и городские нобили, и земельные аристократы. Для простых людей, что жили в таком захолустье, как Эшбахт, для которых поездка в ближайший город на ярмарку являлась событием удивительным, появление таких людей и вовсе было чудом.
Все выбегали смотреть на шагающих под барабан красавцев. Даже полупьяные посетители кабака, и обитающие там девицы, и сам трактирщик, все выбежали посмотреть на такое зрелище. А впереди разбитой на роты колонны под чёрно-жёлтым знаменем императора и бело-голубым знаменем кавалера фон Эшбахта ехали офицеры. Сам капитан Кленк и его лейтенант Холиман.
Да,