Excommunicado. Ди Темида
воспринимать подобные протесты, – с ленцой неторопливо начинает Рамирес, протянув руку назад, не поворачиваясь, к помощнику и забирая у того многочисленные папки. Раскрыв одну из них и опустив взгляд, он продолжает: – Вы будете сопровождать меня на тех мероприятиях, на которых я посчитаю нужным, и не как какая-то эскортница, а мой сотрудник. Я так хочу, и это не подлежит обсуждению.
Мне кажется, что вот-вот – и я захлебнусь в собственном гневе и беспомощности, ведь на самом-то деле этот мерзавец получит своё или же прибегнет к радикальным методам, сколько бы я с ним не спорила.
Рамирес берёт со стола элегантный футляр, вынимает из него ручку под стать и неожиданно усмехается, прежде чем поставить на бумагах свою подпись.
– Всё-то вы пытаетесь перевести в горизонтальную плоскость, Джейн. Как-то это не этично, – ухмылка становится шире и похожей на оскал, отчего я ёжусь и украдкой поглядываю на застывшего Смита.
Удивительно, что и тот не привык к экстравагантным повадкам своего хозяина, хотя наверняка работает на него давно. Новичок точно не был бы посвящен в «грязь», подобно той, что была на складе.
Рамирес выводит очередную размашистую подпись и смотрит на меня безразличным взглядом исподлобья:
– Я начинаю думать, что нравлюсь вам настолько, что вы хотите затащить меня в постель.
– Ошибаетесь, – распрямив плечи, оскорблённо выдавливаю я в ответ и хочу всё-таки разойтись в оборонительных речах, но он мягко, что удивительно в контрасте с предыдущими эмоциями, перебивает меня:
– Можете быть спокойны. Я воспринимаю вас исключительно как адвоката компании, но, как я уже сказал, вы будете присутствовать со мной на тех неформальных встречах, на которых потребуется.
Я ловлю на себе участливый взгляд Смита и хмурюсь. Да уж… Выгляжу я наверняка как человек, нуждающийся в жалости, но жалость унижает, так что… Поправив волосы, отвечаю ему равнодушным взором, но Энтони уже заглядывает за плечо сидящего босса, который тоже сейчас не обращает на меня внимания, полностью уйдя в документы.
Голову снова простреливает болью, и, приложив пальцы к вискам, я осторожно массирую их, остро жалея, что не позавтракала, не выспалась, не взяла с собой анальгетики. Заодно и обдумываю всё, что сказал Рамирес, будь он проклят.
Биться лбом о его бетонную стену абсолютнейшей упёртости дальше просто не имеет смысла. Альваро – тот, кто запросто может проявить насилие и заставить меня объявиться на каком-нибудь рауте в ошейнике, величественно держа при этом в руке поводок. Придётся идти на компромиссы – а я так их ненавижу…
Как? Как он умудряется выкручивать беседы только в свою пользу?
– Я – не светский человек… Даже приёмы, устраиваемые давно родителями, меня не прельщали… – медленно и тихо начинаю я, наблюдая за его реакцией. Коротко взглянув в ответ, Рамирес открывает следующую папку. – Мне не интересны театры, музеи, выставки, благотворительность и прочее. Всё то, чем занимают свою и так праздную жизнь богатые и бестолковые.
– Надеюсь,