Она и её Он. Марина Зайцева
«противовирусное». Ты давай, чай, бутерброд, шоколадка и – бегом домой болеть, пока силы есть.
И вот в этот момент зашел он. Он очень высокий и большой. Как я узнала потом – это впечатление, на деле – сто восемьдесят сантиметров вверх и девяносто килограммов массы. Он занимает весь проем двери, если стоит в нем, из-за позы. Он вообще занимает объем мирового пространства. У него светлые синеватые волосы, очень длинные, заплетенные в толстую тяжелую косу, серые глаза, смуглая оливковая кожа. Острые, но не тонкие черты лица, нос, как наконечник копья, колючие скулы, льдистые уголки глаз, угловатые уши.
– Здравствуйте.
Это было естественной реакцией. А еще очень захотелось сесть и выпрямить спину примерно, как в суде.
– Здравствуйте.
– Саш, Ира сейчас пойдет, я сейчас вернусь, доделаем.
– Ром, типа, здравствуйте.
– А. Да. Ир, Александр, мой одногруппник, мы там сейчас ботаем. Мы приехали тихо поучиться, чтобы гарантированно поучиться, а не попинать балду.
Я поняла, что с самого начала была не в нужное время и не в нужном месте. Что пришла неудачно и, пока оставалась в полусне, никто не сидел рядом, не шутил, не спрашивал меня – что да как, и каким чудом я проинтуичила заглянуть. Поняла, что выпроваживать меня никто не хочет, просто всего этого вообще не должно было быть. Что я не мешаю и не отвлекаю, могу спокойно поесть, доотогреваться, неспеша пойти домой. Просто хозяин будет в это время не гостеприимен, а занят.
Они ушли на кухню, забулькал и хлопнул чайник, покачнулись банки со странными субстанциями – голову еще вело спросонья. Я почувствовала сильный прилив жара и приближающийся озноб. Но ноги больше не дрожали, руки не потели, спина была теплой, как и одежда, мысли – ясными. Я поняла, что у меня около часа, пока мир не перекувырнется с ног на голову и не начнет отплясывать коленца, переливаясь булькающими звуками и режа светом глаза.
Я надела высохшие на батарее носки, они приклеились к крашеному чугуну и пахли утюгом. Выпила большую чашку сладкого чая, съела два кирпичеподобных бутерброда.
Парни были на кухне – что-то редко говорили, скребли ручками, шаркали, звенели, шмыгали. Я заглянула попрощаться и поблагодарить. Рома улыбнулся, кивнул, сказал, чтобы через тройку недель я заходила при случае – они уже закроют сессию и еще не уедут копать свою археологию.
А Александр встал, чтобы проводить, открыть и закрыть дверь. Подходя ко мне, он отчетливо протянул руку, взял руку мою, повел за собой, пожал, отпустил. Отпер дверь, посмотрел на лицо – глаза, губы, как смотрят, чтобы не скользнуть, а увидеть человека. Он явно хотел извиниться за какой-то неоправданный идиотизм, в котором виноватых нет. Но извиняться не стал, а легко и официально поцеловал меня в щеку и сказал:
– Пока!
Я ответила своим «пока». Я ушла с чувством, что все стало хорошо, что все как-то наладилось, напряжение ушло. Что случилось что-то очень веселое и чуть-чуть смешное. Что я буду помнить сегодняшний день всегда.
Глава