Кровавый завет. Брайан Макклеллан
крови, а не слов. – Тамас обвел собравшихся хмурым взглядом. – Они хотели крови уже много лет. Я чувствовал это. Вы все это чувствовали. Вот почему мы объединились, чтобы сбросить Манхоуча с трона. И я дам им эту кровь. Много крови. Так много, что они пресытятся, захлебнутся в ней. Потом мои солдаты поведут их в Самалинский квартал, где они будут грабить дома аристократов, насиловать их дочерей и убивать их младших сыновей. Я позволю им задохнуться в этом безумии. А через два дня прекращу беспорядки. Будет объявлен манифест. Мои солдаты одной рукой подавят мятежников, а другой дадут еду и одежду беднякам. Я восстановлю порядок.
Шесть членов комитета молча смотрели на него. Леди Винсеслав побледнела, а Рикард присоединился к Евнуху в изучении дна его стакана. Тамас дал заговорщикам время обдумать эти слова. Представить, что он сделает ради защиты страны, ради восстановления порядка и торжества справедливости.
– Вы опасный человек, – заметил Первосвященник.
– Вы говорите так, как будто способны управлять толпой, – недоверчиво добавил Евнух.
– Толпой нельзя управлять, – сказал Тамас. – Ей можно только дать волю. Я готов ответить за последствия. Если вы хотите что-то возразить, то сделайте это теперь. Но я повторяю: люди жаждут крови.
Все промолчали. Тамас подождал немного и продолжил:
– Нам нужно решить еще много других вопросов.
Пока заговорщики обсуждали подробности своих действий на ближайшие месяцы, фельдмаршал сидел в углу и больше слушал, чем говорил. Необходимо назначить губернаторов, переписать законы, заплатить рабочим. Впереди был долгий, трудный путь. Тамас свистнул, подзывая собак, и потрепал каждого пса по холке.
Дверь на балкон открылась. Тамас поднял голову и внезапно обнаружил, что задремал.
– Пора, сэр, – обратился к нему Олем.
Тамас встал и тряхнул головой, прогоняя сон. Подошел к двери, придержал ее для леди Винсеслав:
– Моя леди.
Один за другим весь комитет вышел на балкон. Тамас посмотрел на Королевский Сад, и у него перехватило дыхание. На площади яблоку было негде упасть. Люди стояли плечом к плечу, ропот голосов напоминал шум прибоя. Толпа заполнила площадь до отказа и выплеснулась на пять примыкающих улиц. Насколько видел глаз, повсюду простиралось людское море.
– Сэр! – позвал его Олем.
Тамас с трудом оторвал взгляд от площади. Он гордился тем, что никогда не испытывает страха, но сейчас эта толпа заставила его почувствовать себя испуганным маленьким мальчиком. Не сошел ли он с ума? Никто не может управлять этой копошащейся массой. Поглядев на лица заговорщиков, он понял, что все разделяют его страх, даже ворчливый, вечно чем-то недовольный Ондраус потрясенно молчал.
Тамас поправил шляпу, чтобы защититься от полуденного солнца, и провел рукой по щеке. Он не брился два дня и зарос густой щетиной, вряд ли подходящей к парадному мундиру фельдмаршала.
Шум внизу стих до едва слышного шепота. Сердце Тамаса учащенно забилось при мысли, что все сейчас смотрят на него.
– Никогда