Тридцать на двоих. Дарья Лаврова
было последним. Размер Ане подошел. Она спокойно влезла в это бирюзовое платье и даже смогла сама его застегнуть. Аня вышла из тесной примерочной и остановилась в недоумении перед зеркалом.
Это платье как будто подчеркивало все, что ей в себе не нравилось. Яркий цвет делал кожу бледно-серой с зеленоватым оттенком, плечи казались слишком узкими и пухлыми, а спина еще более сутулой.
Такое платье требовало высокого роста, пышной груди, четких прямых плеч и тонкой талии. Аня выглядела в нем жалкой. Совсем не такой, как представляла. Она молча сняла его и заплакала.
Знай она заранее, что так получится, она бы еще с сентября начала готовиться к выпускному вечеру. Возможно, села бы на диету, стала бы регулярно ходить на физру дважды в неделю, начала бы бегать по утрам. Что ей мешало подумать об этом раньше? Аня не знала. Ей не приходило это в голову.
Своя фигура ей никогда не нравилась. Особенно бедра. У Ани не было лишнего веса. Она носила сорок шестой размер одежды, зимой могла поправиться до сорок восьмого. Аня в шутку называла себя «тумбочкой на ножках», но никогда не пыталась похудеть.
Аня больше не просила Татьяну купить ей то платье.
– Я никуда не пойду, – всхлипывала Аня, вытирая слезы бумажными салфетками. – Не хочу никуда идти.
Ей казалось, что никакой наряд, никакое платье или костюм не смогут украсить ее вялую, бесформенную фигуру. Татьяна заставила ее померить другое платье. Аня безвольно послушалась и, хлюпая носом, пошла в примерочную.
Второе платье казалось совсем простым. Холодно-голубое, с матовым блеском, оттеняло глаза. Короткое – на две ладони выше колен – открывало стройные ноги и тонкие щиколотки. Аккуратные рукава прикрывали плечи. Оно не обтягивало, но и не висело мешком.
Аня задумчиво смотрела на себя в зеркало и уже не плакала.
То платье, как говорили, было практичным. Оно не было похоже на пышный бальный наряд, напоминающий свадебный торт. После выпускного оно не повиснет в шкафу на долгие годы, его можно будет носить и дальше. Да и стоило оно в пять раз дешевле, чем одноразовое платье-торт.
Босоножки к платью купили там же – простые, серые, на тонких ремешках. Взяли последний тридцать пятый размер.
Дома Аня надела платье и босоножки, встала перед зеркалом и сделала селфи. Больше всего ей было интересно, что скажет об этом Мира.
Утром двадцать пятого июня Аня снова поругались с мамой по дороге в парикмахерскую. Нужно было сделать прическу на выпускной вечер. Аня хотела сложную высокую прическу – с начесом, романтичными косами и упругими завитками у лица.
Татьяна предложила сделать что-то простое – например, отстричь челку или укоротить волосы до плеч. Может, оставить их распущенными и слегка подкрутить, не делая ничего сложного.
– К твоему платью не подойдет сложная прическа, как ты хочешь! – пыталась объяснить ей Татьяна, протягивая салфетку.
Аня считала иначе. В кресле парикмахера она снова плакала, как и пару дней назад. Все шло совсем не так, как ей хотелось,