Ревность и Секс. Сборник секс-рассказов. Марк Довлатов
останемся, значит. Друзьями. Дальше.
– Не знаю, Миша.
– А ты его случайно не любишь?
– Люблю.
– А он тебя?
– И он.
– А Колю ты любишь?
– Да.
– Хорошо вам всем. По-французски эдак.
– Почему.
– Амур де труа.
– Миша.
– Что.
– А ты… когда фото у него с компа удалял… мои… ты меня видел?
– Видел.
– И я… тебе… понравилась?
Господи, ну что за гребаный этот божий мир. И что им движет. Что движет всеми этими людьми, в этом зале, в этом городе, на этом шарике. Вот, ты ощущаешь пальцами кожу девушки, которую раньше уже видел всю голую, она принадлежала одному, теперь другому, а предлагает себя тебе – прямо в белом платье непорочной невесты, предлагает снять его – в памяти, вспомнить все ее прелести; она тебе и не нужна, но стояк на тебя напал. Ты не позовешь ее трахнуться в гардеробе прямо сейчас, но от возбуждения ты избавиться не можешь; это зависит не от тебя, так тебя устроила природа, эволюция требует, чтобы ты дрючил все, что движется, чтобы не прервалась нить жизни. Твое супер-эго стоит на страже и говорит тебе «низя!», как раньше Моисей читал со скрижалей евреям «не возжелай», а ты желаешь, хоть тресни. И остальные тоже. Вон Белка с этим кобелем танцует, он ей всякие сальности говорит, она цветет и пахнет, ей это нравится. Так что, она тебя не любит? Любит. А ты? И я. И как же это все совместить в одном коктейле. Не знаю. Знаю только, что сейчас больше всего на свете мне хочется засветить в глаз этому дохтуру, но Моисей не велит, в скрижалях. Надо покурить. Музыка кончилась, он церемонно поклонился Марине, она присела в книксене.
– Да, Марина, ты там была очень хороша. И сейчас.
– Спасибо.
На веранде задувал ветерок, почти никого не было. Михаил закурил и потрогал уши – они горели. Холодненького нужно. Пива, что ли. Ко лбу приложить стакан. Не, надо Белку потанцевать.
В зале было душно, танцы были в разгаре, Белки не было. Он почувствовал руку на своем предплечье, обернулся – черные гранаты сверкнули ему с сочно-золотистой плоти почти обнаженного бюста Анны Сергеевны.
– Потанцуем, Миша? Когда еще выпадет такой случай.
– Конечно, – он вздохнул и подставил локоть. На площадке Анна Сергеевна развернулась и одним движением возложила свой роскошный бюст Михаилу на грудь и прижалась к нему бедрами; он вяло попытался отстраниться.
– Ну перестаньте, Миша, мы же взрослые люди, я все равно чувствую Вас, вот, сейчас. Я все равно знаю. И не пытайтесь отрицать.
– Да я и не отрицаю. Я…
– Так не отодвигайтесь. Дайте Вас потрогать… хоть бедром.
– …просто не знаю, что с этим делать.
– Да ничего не делать. Просто плывите… в танце. Просто чувствуйте. Вам же нравится. Скажите.
– Не буду.
– Ну Вы совсем не джентльмен, Миша. Дамам нужно делать комплименты.
– Вы… роскошная женщина.
– Позвонили бы когда-нибудь. Роскошной