Смерти вопреки: Чужой среди своих. Свой среди чужих. Ангел с железными крыльями. Цепной пёс самодержавия. Виктор Тюрин
нога здесь, другая там, – он развернулся, чтобы уходить, но в дверях неожиданно обернулся. – Сегодня суп будет. С мясным приварком.
– Здорово! А то эта овощная болтушка у меня уже в печенках сидит!
С едой в отряде было неважно, да к тому же экономили во всем, так как впереди была долгая и холодная зима.
Стоило мне войти, как сразу наткнулся на испытующий взгляд московского чекиста. За столом, кроме командира, сидели товарищ Град и начальник разведки.
– Старшина Звягинцев по вашему приказанию…
– Садись, старшина.
Я сел на лавку.
– Хвалят тебя.
Я изобразил смущение, пожал плечами. Командир неожиданно поднялся:
– За самоотверженные действия и помощь в выполнении задания, а также уничтожении предателя, внедрившегося в ряды городского подполья, вам, старшина Звягинцев, от лица командования отряда выносится благодарность!
Несколько ошарашенный подобной трактовкой моих действий, я подскочил с места и вытянувшись, воскликнул:
– Служу трудовому народу!
– Молодец! Так и дальше служи! – удовлетворенный моим энтузиазмом подвел итог командир. – Товарищ Сазонов, вы что-то хотели сказать?
Теперь я знал, что у «товарища из Москвы» есть фамилия. Правда, липовая.
– Хотел. И скажу, – при этом он посмотрел на меня и чуть краешками губ улыбнулся. – Хорошие у вас бойцы, товарищи командиры! Правильно вы их воспитываете, но при этом не надо забывать отмечать их боевые успехи, поэтому мне хотелось бы попросить вас представить товарища Звягинцева к награде.
Товарищу Зиме его слова явно не понравились, и я его понимал, так как слова москвича прозвучали скорее как приказ, чем как просьба.
– Идите, Звягинцев, – отпустил меня командир отряда.
Я вышел.
«Вот только почему предатель? Что-то не понимаю я логики товарища Сазонова».
На следующий день меня в составе группы отправили на новое задание: перехватить немецкий автомобиль с мукой и консервами. Машина, которую мы остановили, подходила под все те приметы, которые нам дали, вот только оказалось, что вместо продовольствия она везла связистов, к тому же фрицы оказались воинственными, принялись отстреливаться да еще гранату бросили. Два человека, в том числе и я, получили осколочные ранения.
Так я снова попал в лазарет. Само извлечение осколков было довольно болезненной процедурой, и, когда все закончилось, я неподвижно лежал, с радостью чувствуя, как уходит из тела острая боль, одновременно болтая с Аней. Моя разговорчивость шла от действия легкого наркоза (сто граммов выпитого спирта). Вдруг неожиданно прибежала Наташа, то ли чем-то озабоченная, то ли грустная, коротко поинтересовалась моим здоровьем, но дальнейшую беседу не поддержала и почти сразу ушла. Я с удивлением посмотрел ей вслед, затем перевел взгляд на Аню, но та сделала вид, что ничего не поняла. Разговор сам собой скомкался.
– Ладно, Костя. Отдыхай. Я к тебе через пару часов забегу.
Спустя какое-то время после ее ухода ко мне неожиданно пришел Стукашенко. С некоторым удивлением