Клара и тень. Хосе Карлос Сомоза
понадобится. Потому что сейчас начинается самое смешное.
Босх и Бенуа взглянули на нее.
– Фургончик был в сорока километрах к северу от места, где нашли картину, его спрятали среди деревьев. Как мы и предполагали, индикатор положения дезактивирован. В задней части была окровавленная полиэтиленовая пленка. Возможно, он воспользовался ею, чтобы завернуть картину после того, как изрезал ее на куски, и так перетащить ее на траву и не измазаться. А на просеке были следы других шин – похоже, от легковушки. Конечно, там его ждала другая машина. Этот хитрый господин все очень хорошо спланировал.
– Мне больно, господин де Бас. Скажем так, мне больно. Я могу терпеть, но мне больно.
Это был голос «Орхидеи сказочной». Она говорила из спортзала для картин в Музеумсквартир, согнувшись в классической позе натяжки: стоя на ногах, сложившись вдвое, положив руки на икры ног и держа голову между коленей. Чтобы показать ее лицо, камере пришлось разместиться за ней, почти на уровне пола. Разумеется, лицо «Орхидеи» на экране было перевернутым.
– Но тебе больно, только когда ты встаешь в позу, Ширли? – спросил де Бас.
Бенуа смотрел не на мониторы, а на Вуд. Похоже, его вдруг охватило раздражение.
– Эйприл, куда девался Диас, ради бога? Этот тип – простой охранник. Он не мог разработать такой масштабный план! Где Оскар Диас?
– Покрути глобус, Поль, и ткни пальцем. Может, угадаешь.
– Предупреждаю, в последнее время я шуток не воспринимаю.
– Это не шутка. С тех пор как он уничтожил картину, прошло несколько часов до того, как мы начали его искать. Если принять во внимание, что у него была другая машина, и добавить фальшивые документы, он может находиться сейчас в любом конце планеты.
– Ай, сейчас боль такая… ох…
– Не терпи, Ширли. Не старайся ее терпеть, потому что так мы не узнаем, насколько тебе больно… Я вижу, какие ты прилагаешь усилия… Поддайся боли. Покажи, как тебе больно…
– Нам нужно найти эту колумбийку, – пробормотал сквозь зубы Бенуа.
– Это выглядит более реальным, – ответила мисс Вуд. – Только что мне звонила Тея из Парижа. Наша дорогая Брисеида Канчарес находится у Роже Левэна, старшего сына Гастона.
– Торговца? – Бенуа провел рукой по лицу. – Это усложняется все больше…
– Я должна пе-пе-пересилить ее, гос-гос-господин де Ба-а-а-ас… Я ка-а-а-артина, гос-гос-господин де Ба-а-а-аааааас…
– Нет-нет-нет, Ширли. Это ошибка. Ты не можешь пересилить боль. Я хочу, чтобы ты ее показала… Ну же, Ширли, не терпи больше, если нужно – кричи…
– Эта девушка идет сегодня вечером с Роже на одну из вечеринок с сюрпризом, которые Рокантены организовывают, чтобы завлекать клиентов и продавать нелегальные картины. Но сюрприз их ждет по возвращении домой. – Вуд взглянула на часы. – Тея позвонит с минуты на минуту.
– Кричи, Ширли. Изо всех сил. Я хочу услышать, как болит твоя спина.
– Н-н-н-н-н… Н-н-н-н-н-н-н-нннннн…
Босх наблюдал за мониторами. Лоб картины морщился