Гражданский кодекс. Наполеон Бонапарт
мир – это не просто выгодный для Франции договор, не просто победа «дипломатии на штыках». Наполеон устранил последнего сильного соперника на континенте, Британия осталась изолированной. Никогда еще в Европе под властью одного монарха не было объединено столько земель. «Казалось, он достиг теперь такой недосягаемой вершины могущества, до которой никогда не добирался ни один властитель в истории.
Самодержавный император громадной Французской империи, заключавшей в себе Бельгию, Западную Германию, Пьемонт, Геную, король Италии, протектор (т. е. фактический самодержец) громадной части германских земель Рейнского союза, к которому теперь присоединилась и Саксония, повелитель Швейцарии, – Наполеон точно так же самодержавно, как в своей империи, повелевал и в Голландии и в Неаполитанском королевстве, где королями он посадил своих братьев Людовика и Жозефа, и во всей Средней и части Северной Германии, которую он под названием Вестфальского королевства отдал третьему брату, Жерому, и в значительной части бывших земель Австрии, которые он отнял у Австрии и отдал своему вассалу, баварскому королю, и в северной части европейского побережья, где Гамбург, Бремен, Любек, Данциг, Кенигсберг были заняты его войсками, и в Польше, где вновь созданная армия находилась в подчинении у маршала Даву и где считался правителем вассал и слуга Наполеона саксонский король, которого Наполеон назначил туда великим герцогом» (Е. Тарле).
В тот момент империя Наполеона находилась в зените славы и богатства – это неоспоримо. И также неоспорима банальная истина, которую никому ни до, ни после Наполеона не удалось опровергнуть: империя – это колосс на глиняных ногах, который рано или поздно обрушится. Империя Чингисхана продержалась несколько поколений потомков великого завоевателя, Александра Македонского – начала разваливаться сразу после его смерти. Наполеону же было суждено увидеть крах своими глазами…
Признаки распада сначала были едва заметны, неуловимы. То, что от бесконечной войны устал народ, было понятно уже давно, и в верхах, в ближайшем окружении императора, кому-то начало казаться, что уже хватит, что пора остановиться, что новые завоевания уже никому не нужны. «На войне ничего еще не сделано, пока остается еще что-нибудь сделать. Во всяком случае, победа является неполной там, где возможно достигнуть большего» – красивый афоризм, Наполеон славится ими. Но есть ли смысл в «войне ради войны»?..
В 1810 году в стране снова разразился финансовый кризис, в следующем году он перерос в промышленный и, что самое страшное, в продовольственный. Французам становилось все очевиднее, что дипломатические усилия направлены не на укрепление престижа Франции, а на обеспечении интересов династии и многочисленных родственников императора.
Страх и сила все еще позволяют держать Европу в узде. «Но, – продолжает Е. В. Тарле, – Англия не сдается; русский император явно лукавит, ничем не помог ему в только что окончившейся войне и только прикидывался, будто воюет с Австрией;