Отпущение грехов. Марина Серова
неприятностей… разных проблем, знаете ли, что иногда мне кажется… что вот так… ум за разум…
Под пристальным доброжелательным взглядом незнакомца Докукин путался все больше и больше, пока наконец совсем не умолк.
– Ну хорошо, – ровным голосом заговорил тот. – Будем считать, что инцидент исперчен, как говорил Маяковский. Теперь к делу. Меня зовут Леонид, и я, как вы уже слышали, от профессора Клинского. Он просил вас дать мне доступ в лабораторию вашего института.
– Лабораторию? – растерянно произнес Докукин. – Какую еще лабораторию?
– Вашу, в которой вы работаете, Николай Николаевич. Сергей Сергеевич очень просил вас сделать это, потому что в лаборатории остались важные доказательства того, что он не виновен в том, что ему инкриминируют.
В этот момент, как ни был напуган Докукин, он с просыпающимся раздражением подумал, что из него делают дурачка. Что это еще такое – «дать доступ в лабораторию», где якобы остались важные доказательства?
– Я не понимаю, – проговорил он. – Если вам нужно, вы можете прийти и найти эти важные доказательства.
– Вы меня не поняли, – мягко, но с нажимом прервал его Леонид. – Вы меня не поняли. Я говорю не о самой лаборатории, а о спецхране, который существует при ней.
Тут Докукин понял. Понял и захлопал глазами.
– Вы говорите о комнате, где хранятся медикаменты и фармацевтические реактивы? Или, быть может… я что-то не так понял?
– Вы совершенно правильно все поняли, – сказал тот. – Именно это и велел передать вам профессор. Как вам должно быть ясно, сам он не может сделать это и поэтому просил передать вам, что…
– Но это невозможно, – с отчаянно ухающим в груди сердцем пробормотал Коля. – Совершенно невозможно, уверяю вас… Даже если бы я захотел провести вас туда, то все равно это не удалось бы… там охрана, и вообще…
– А вот это вас совершенно не касается, – неожиданно сменив тон, проговорил Леонид. – Тем более что в любом случае вы сейчас едете с нами.
– Ку… куда?
– Дело в том, что вы слишком переутомились от той работы, которой так неблагоразумно себя загружаете ежедневно и ежевечерне, если не сказать – еженощно. Так что я рекомендовал бы вам отдохнуть, как говорится, душой и телом. Поедем в бассейн, сауну, выпьем, хорошо поедим, поговорим, пообщаемся с красивыми женщинами. Разве плохо?
– Но…
– Вы знаете, Николай Николаевич, в вашем случае никакие «но» и прочие малосущественные речевые элементы мною не рассматриваются. Так что мы едем в любом случае. Прошу вас.
И Леонид встал и сделал галантный жест рукой в направлении выхода из ресторана.
– Но, Леонид, вы не понимаете, что…
И тут мужчина в короткой куртке поднял на Докукина светло-синие глаза, и Коля, похолодев, увидел, что в них нет совершенно ничего человеческого – только беспощадная, сгибающая, вызывающая слепое и безотчетное желание убежать, укрыться от этого пронизывающего взгляда воля. Жуткая, несгибаемая, непреодолимая.
&nbs