Хельмова дюжина красавиц. Ведьмаки и колдовки. Карина Демина
не могу бабочек…
– Да?
– У них крылья… и чешуйки… вы знаете, что когда бабочки летают, то эти чешуйки сыплются? Отвратительно, правда?
Купчиха медленно кивнула.
Зудели руки.
И спина.
И Себастьян, не способный справиться с этим зудом, о дверь поскребся.
…да что ж это такое!
Если королевич, то, выходит, все дозволено? Между прочим, привороты – это противозаконно…
– Идем. – Купчиха вдруг схватила за руку и потянула за собой.
Себастьян вновь чихнул и попытался было пальцами нос зажать, да вовремя увидел, как переливается на них золотом заговоренная пыльца…
…подсудное же дело!
Евдокия шла быстро, едва ли не бегом, и благо коридоры Цветочного павильона были пусты не то по вечернему времени, не то сами по себе.
И в этом крыле Себастьяну бывать не доводилось.
Он со стоном поскреб шею, которая уже покрылась плотной четырехгранной чешуей… жалобу напишет, сегодня же… две жалобы… или три, и генерал-губернатору лично… мало того что Себастьяну приходится терпеть душевные излияния королевича, который повадился подолгу гулять с панночкой Тианой, повествуя ей о нелегком королевском бытии, так еще и приворожить пытаются…
Евдокия пинком распахнула резную дверь и втолкнула Себастьяна в комнату.
Ручку застопорила стулом и, уперев руки в бока, сказала:
– Ну и как это понимать?
– Никак, – ответил Себастьян и с немалым наслаждением о стену потерся. – Никак… не… понимать…
Чешуя стремительно отслаивалась и опадала на пол полупрозрачными лоскутами. Крылья все-таки получилось удержать, а вот лицо поплыло.
Вот же ж…
– Говорю же… не люблю бабочек… очень остро на них реагирую. – Себастьян отодрал от щеки тонкую полоску кожи.
– Надо же, печаль какая…
– Увы…
Зуд постепенно отступал, но кости ломило, и, значит, лицо вернулось прежнее… зеркало, висевшее тут же, подтвердило догадку.
– Ничего объяснить не желаете? – почти вежливо поинтересовалась купчиха и револьвер достала, должно быть, в качестве дополнительной аргументации.
– Не желаю. – Себастьян учтиво отвел дуло в сторонку, про себя заметив, что револьвер девица держит спокойно, так, словно бы случалось ей прибегать к оружию не единожды.
– А если подумать?
– Панночка… Евдокия, – он заткнул дуло мизинцем, – поверьте, это не вашего ума дело…
– Неужели?
– Именно… я весьма благодарен вам за своевременную помощь. – Себастьян все же чихнул и почесался. – Но буду еще более благодарен, если вы о ней забудете…
– Даже так?
Определенно, следовать совету девица не собиралась.
– Милая, – Себастьян сдул длинную прядь, прилипшую к носу, – уж поверьте…
Платье жало в плечах и оказалась коротковато, он не мог избавиться от мысли, что из-под кружевного розового подола торчат собственные