Хельмова дюжина красавиц. Ведьмаки и колдовки. Карина Демина
вздумал? – Евдокия дернула за жесткую прядь.
– Я?
– Ты! Все вы, как девицу в постель уложить надобно, золотые горы словесами сыплете, а как в храм идти, разом десять причин находится… то он не князь, то волкодлак… нет уж, дорогой, раз обещался…
– Обещался – женюсь. Ева…
– Что?
– Ничего. – Высвободив ее руку, Лихо прикусил пальцы. – Ты и вправду не боишься?
– Того, что тебя титула лишат?
– И этого тоже…
– Этого – точно не боюсь. – Нужен Евдокии княжий титул, примерно как козе телескоп.
– А того, что я… вдруг они ошиблись? И крови хватит, чтобы обернуться…
…а вот этого он сам боялся.
– Лихо, скажи, если бы был хоть малый шанс на то, что ты волкодлаком станешь, тебя бы выпустили оттуда? – Она спрашивала, в глаза глядя.
Дрогнул.
Отвернулся и ответил:
– Нет.
– Дай угадаю, свои бы и прибили… а после прислали письмо, что, мол, погиб во славу короля и отечества?
– Да.
– Но ты живой и здесь.
– Живой и здесь, – повторил он, точно сам себе до конца не веря.
– И значит, не бывать тебе полноценным волкодлаком.
Поцеловала в холодную щеку.
– А если и так, – сдаваться этот упрямец не был намерен, – хватит и того, что скажут, если вдруг выплывет… рано или поздно, но выплывет… скандал случится…
– Напугал.
– Нас перестанут принимать в свете…
– Меня и до того не принимали.
– Ты упрямая.
– Я, между прочим, замуж в кои-то веки собралась, а ты мне тут чинишь препятствия. – Евдокия легла на живот, так сподручней было его разглядывать. – Волкодлак и… волкодлак… зато если с волчьей кровью, то однолюб… сам говорил…
– Когда?
– В поезде!
– Так мало ли что я там говорил! Переволновался, вот и нес всякое…
Улыбается. И улыбка – вполне себе человеческая, а что клыки слегка выглядывают, так это на луну.
– С чего это ты там переволновался?
– А не помнишь? Ты меня крендель украсть заставила!
– Я заставила?!
– Ты. – Лихо щелкнул по носу. – Прямо-таки потребовала… мол, не принесешь крендель, не будет разговора…
Врет, не так все было! Но возмутиться Евдокии не дали.
– Ева… значит, не передумаешь?
– А тебе хочется, чтобы я передумала?
– Нет, я… боюсь, что ты передумаешь.
– Не бойся. Не передумаю. Ты на мне женишься. И мы будем жить долго и счастливо… а если вдруг слухи пойдут, то и леший с ними. Уедем из Познаньска… в Краковель, у маменьки там дом… но мы лучше свой купим, где-нибудь за околицей, чтоб любопытных поменьше. С подвалом и цепью…
– Зачем?
– Тебя сажать стану, ну если вдруг на полную луну выть вздумаешь. А шерсть и вычесывать можно… я слышала, что собачья шерсть очень теплая, из нее еще пояса вяжут, от ревматизму.
– Жестокая!
– Практичная.