Кусака. Роберт Маккаммон
к столбу во дворе, с лязгом отбросила пса назад. Стиви даже не остановилась показать собаке нос, понимая, что мама с мистером Кричем едут за ней.
Она отыскала белый камень и ключ и вошла в дом, где кондиционированный воздух остудил потное, разгоряченное тело. Стиви пошла на кухню, подтащила к шкафчику стул, залезла на него, взяла стакан и налила ледяной воды из кувшина, стоявшего в холодильнике. Черный шар по-прежнему сохранял прохладу. Она обтерла им щеки и лоб и прислушалась, не тормозит ли перед домом машина мистера Крича. Нет еще, но скоро взрослые должны подъехать.
– Тебя хотят вскрыть, – сказала девочка своему новому приятелю, прятавшемуся в шаре. – По-моему, это будет не очень-то приятно.
Разумеется, шар не ответил. Он знал, как играют в крестики-нолики, но говорить не умел, только петь.
Стиви унесла его к себе в комнату и задумалась, не спрятать ли. Конечно, когда она объяснит про музыку и расскажет, что в черной глубине сидит кто-то, играющий с ней, мама не заставит ее отдавать шар. Девочка мысленно перебрала места, куда его можно спрятать: под кровать, в шкаф, в комод, в ящик с игрушками. Нет, ни один тайник не казался достаточно надежным. Машины мистера Крича все не было – у Стиви оставалось время найти хорошее укрытие.
Девочка как раз думала об этом, когда зазвонил телефон. Он дребезжал не переставая, и Стиви решила подойти, поскольку в данный момент была хозяйкой дома. Она сняла трубку.
– Алё?
– Вы, барышня, заработали порку! – Сквозь притворное бешенство в голосе Джесси пробивалось неподдельное облегчение. – Ты могла попасть под машину… да мало ли что!
Стиви решила, что про собаку лучше умолчать.
– Со мной все в порядке.
– Я хочу знать, что это ты вытворяешь? Сегодня ты меня очень огорчила!
– Прости, пожалуйста, – тихонько сказала Стиви. – Но я опять услышала пение и должна была забрать шар у мистера Крича. Я не хочу, чтобы его сломали!
– Это не нам решать. Стиви, ты меня удивляешь! Ты никогда так не вела себя!
Глаза девочки обожгло слезами. Когда мама так разговаривает, это хуже всякой порки. Мама не слышала пения и не понимала, что в шаре тот, кто с ней играет.
– Я больше не буду, мама, – пообещала она.
– Ты меня очень разочаровала. Мне казалось, что я воспитала тебя лучше. А сейчас послушай-ка: я все еще у мистера Мендосы, но скоро приеду домой. И хочу, чтобы ты никуда не уходила. Слышишь?
– Да, мам.
– Ну хорошо. – Джесси помолчала; она злилась, но не настолько, чтобы просто повесить трубку. – Ты меня напугала. Кто же так бегает? С тобой могло что-нибудь случиться. Ты хоть понимаешь, почему я расстроилась?
– Да. Я плохо себя вела.
– Не просто плохо, а очень плохо, – поправила ее Джесси. – Но об этом мы поговорим, когда приеду домой. Я очень люблю тебя, Стиви, вот почему я так рассердилась. Понимаешь?
Девочка сказала:
– Да, мам. Я тебя тоже люблю. Прости меня.
– Ладно. Будь дома, я скоро приеду. Пока.
– Пока.
Они одновременно