Первый король Острова. Анна Т. Ф.
наблюдая, как пламя начало опалять её чешуйки.
– Люди думают, что мы можем построить новую башню. Моему отцу было виденье. Башня будет построена, но это произойдёт здесь. Поэтому мой отец хотел, чтобы мы приплыли сюда.
– Чем она так опасна? – спросил вожак даарийцев, теперь и он подошёл к костру.
– Она сама по себе не опасна. Девять столетий это было закрытое селение умнейших людей Материка. В последние пять столетий там… строили таких, как они, – мальчик кивнул на Тальтугай.
– Как они? – удивилась Импила. – Но у тебя тоже есть рисунок на шее.
Альмеайкотош отрицательно покачал головой. Подошел к дочери вождя и показал метку. Она была другой. Если у взрослых были щит и меч, то у него книга и щит.
– Я другой. Они – стра-жи, я – муд-рец. Они – воины, а я…
Альмеайкотош долго молчал, пытаясь подобрать нужное слово. Его не перебивали, не пытались подсказать. Даариец же и вовсе, казалось, не обращал внимание на ребёнка с тех пор, как услышал про строительство людей в этой башне.
– Я – хранитель знаний.
– Поэтому ты так хорошо говоришь на нашем языке? – спросила Импила.
– Да, я слушал вашу речь, запоминал, как вы говорите звуки, и понял скелет языка. Теперь осталось наполнить запас слов.
– А когда вы успели выучить наш язык? – удивилась дочь вождя.
– В башне. Один из наших мудрецов много лет назад был на Полуострове.
– Не может быть, – отрезал даариец, отвлеченный от своих мыслей словами маленького мудреца. – Мимо моего племени ни одна мышь бы не проскочила!
– О, он плыл вокруг, – улыбнулся Альмеайкотош, глядя сквозь огонь на воина. – Но, когда вышел за водой, его схватило племя Воирьтош, кажется.
– Ваяртош! – усмехнулась Импила. – Теперь понятно, почему ты, Тальтугай, так тянешь гласные.
– Это всё прекрасно, – нахмурился даариец. – Но зачем люди приплыли сюда? Тебя ловить? Чтобы башня не появилась здесь?
– Нет, они ловят всех созданных в башне, а не только меня. Но сюда приплыли, чтобы выжить. Материк пострадал от смерти башни больше, чем Остров. На севере Материка всё сожжено, поля засеяны камнями, погода меняется из-за уничтожения перешейка.
– Почему Тальтугай сказала, что вы прогневали богов? – задумчиво спросил даариец.
– Так считают люди. Они думают, что дождь из огненных камней пошёл из-за того, что в башне строили стражей и царей.
– Но вы выглядите как мы, если не считать цвета её кожи, – кивнула на Тальтугай Импила.
– Но мы не люди. Они, – Альмеайкотош посмотрел на женщину. – Сильнее и быстрее людей. Я умнее и лучше помню. Наша метка сделала нас не людьми.
Над огнём повисло молчание. Даариец и дочь вождя, осмысливали услышанное. Альмеайкотош рассматривал, как ветер уносит в небо яркие искорки от костра. Тальтугай же сосредоточенно вслушивалась в ночную тишину. Потом она повернулась к ребёнку и что-то сказала на их языке. Альмеайкотош отрицательно покачал головой.
– Сегодня вы переночуете с нами, – наконец заговорил даариец. –