Холодные звезды. Вергилия Коулл

      Ночью мне не спалось. После таскания тяжестей ломило спину и мышцы рук. Все вокруг казалось непривычным: звук работающей вентиляции, размеры спальной ячейки, отделенной от прохода лишь гибкой застегивающейся на «молнию» ширмой. Но хуже всего было то, что спальный отсек не подразумевал какой-либо интимности. Стоны Лизы отчетливо разносились по погруженному в тишину помещению, а у меня перед глазами так и всплывали соответствующие картины.

      Мужское тело на женском. Ритмичные сокращения ягодиц. Судорожно впившиеся в обнаженную плоть пальцы. Полуоткрытые от переизбытка эмоций рты. Влажные прикосновения губ к разгоряченной коже. Запах страсти, который постепенно наполняет небольшое замкнутое пространство на двоих…

      Это ужасно и невыносимо – пытаться заснуть, когда кто-то по соседству занимается сексом. Еще хуже, когда известно, кто и с кем. Я вертелась на простынях, прятала голову под подушку и затыкала уши пальцами, но раз за разом слышала эти низкие грудные выдохи:

      – Кай! О-о-о… Кай!

      Содрогаясь от отвращения, мысленно я умоляла их закончить быстрее, но, как назло, минуты удовольствия тянулись и тянулись, превращая мое существование в ад. Я не хотела представлять Кая голым! Не хотела даже думать о том, что он творит сейчас с моей подругой!

      Но все равно представляла и думала.

      Я поняла, что не выдержу, если такое будет повторяться каждую ночь. Пересяду на первый попавшийся корабль, с которым только пересечется путь. Не зря говорят, что все познается в сравнении. Суток в компании Кая мне хватило, чтобы заскучать по отцу, раскаяться в побеге и страстно возжелать возвращения.

      В мою ширму поскреблись. Я застыла, прижимая к груди одеяло. За преградой виднелся чей-то силуэт.

      – Открой, – раздался приглушенный мужской голос, в котором я не без труда узнала бритоголового.

      – Нет! – испуганно прошептала я и на всякий случай отползла подальше к стене, хотя места для маневра особо не предполагалось.

      – Открой! Я тоже хочу. Как они.

      Ну и что там Катя говорила про то, что никто не тронет? Мне стало жутко. Мороз пробрал до самых костей. Для такого верзилы, как этот, тонкая ширма не прочнее листка бумаги. Одним махом ее сорвет, чтобы меня поиметь, и никто даже не заступится, потому что Каю наверняка плевать на все, кроме собственного удовлетворения, а любая из моих подруг слишком слаба, чтобы оказать какую-то помощь.

      – Нет! – повторила я, как будто это могло остановить здоровенного парня.

      – Открой, а то сам войду!

      Ну вот, чего я и боялась. И ведь не подумала взять с собой ничего острого, колюще-режущего! Неужели теперь придется каждую ночь трястись от страха и в любой момент готовиться к обороне?

      – Знала же, зачем шла, –