Предвечный трибунал: убийство Советского Союза. Алексей Кофанов
шепнул Адвокату, и тот заявил, вынув некий листик из материалов дела:
– Привожу свидетельство о дисциплине в аппарате ЦК:
«Один мой знакомый номенклатурщик, далеко не глупый и очень порядочный человек, признался, что если бы в 1986 году их выстроили в холодный зимний день на мосту и заставили прыгать вниз головой, то, даже видя толстый слой льда на реке, они все равно бы дружно нырнули»[21].
Судья полюбопытствовал:
– Это вы к чему?
– К тому, что столь вышколенные сотрудники все равно продолжали качественно работать, даже если б действительно состоялся гипотетический факт их обмана. Следовательно, никакого развала управления не произошло.
– Протестую! – вставила Прокурор. – Как выражается сам коллега Адвокат, это все домыслы.
– Протест принят. Продолжайте, свидетель.
Болдин собрался с мыслями и сообщил:
– Генсек имел крайне неприятную привычку никого не слушать. К нему являлись депутаты, деятели культуры, члены ЦК, порой он даже сам приглашал их для консультации – и не давал слова вставить. Разглагольствовал часа два, благодарил за внимание и отпускал[22]. Ясное дело, идти к нему вторично никому не хотелось.
– Может, это просто эгоцентризм, черта характера? – предположила Прокурор.
– Может быть. Но на развал управления она работала идеально. Еще одно: Горбачев необыкновенно много говорил – но не разъяснял свои идеи, а наоборот. В океане слов смыслы тонули, цели его оставались туманны. Он вообще никому не раскрывал своих истинных намерений. Даже ближайшие соратники знали лишь какую-то часть, план целиком был ведом лишь ему самому.
– План? Вы считаете, он изначально планировал именно убийство страны?
На этот главный вопрос Прокурора Болдин ответил не сразу. Пауза аж зазвенела от напряжения. Зрители перестали дышать. Адвокат весь напружинился в готовности кричать «Протестую!!».
– Думаю, стратегического плана ликвидации страны у него не было, – выдал наконец свидетель, и в зале облегченно зашуршали. Но обрадовались рано. – Я имею в виду, не было ясности, как это делать, – и стратегия менялась по ходу событий. Однако саму цель (уничтожение страны) Горбачев поставил изначально.
– Протестую!! Домыслы, домыслы! – Адвокат вскочил и замахал руками, чтоб внимание привлечь. – Это домыслы, свидетель не может их доказать! – вдалбливал он зрителям нужную ему мысль.
– Успокойтесь, коллега, – сказал Судья. – Секретарь, оформите эти показания как мнение, которое нуждается в проверке.
Защитник удовлетворенно сел, пока ему нужно было только это. А Прокурор задала еще один вопрос:
– Истец утверждает, что действия Горбачева инспирировались извне. Свидетель, вы можете это прокомментировать?
– Ну, после такой бури, – кивнул Болдин на Адвоката и слегка улыбнулся, – я уже вообще не решаюсь что-либо утверждать…
– Он вас не съест, – заверил Судья. – Тоже запишем как мнение, не переживайте.
– Да я, собственно, и не… Хорошо.