Добыча золотого орла. Пророчество орла. Саймон Скэрроу
ненависть к центуриону Максимию, столь жгучая, что казалось, кровь вот-вот закипит в жилах. Максимий будет жить и получит возможность постепенно искупить позор своего провала у брода, в то время как Катону предстоит переправа через совсем другую реку, из-за которой никому нет возврата. И он никогда не сможет доказать, что неповинен в том, из-за чего был подвергнут казни.
Настала ночь. Все так же продолжал лить дождь, все так же дул ветер, а Катон лежал на земле, дрожа и от холода, и от накатывавших на него волнами гнетущих мыслей и образов. Большинство сидевших или лежавших вокруг приговоренных, как и он сам, молчали, некоторые тихонько, вполголоса переговаривались, а один, не выдержав нервного напряжения и палящего зноя, еще до заката тронулся умом и теперь то и дело начинал громко призывать свою мать, но крики его всякий раз стихали, постепенно переходя в сдавленный бессвязный лепет.
Судя по тому, что из палаток Третьей когорты не доносилось ни звука, недавние сослуживцы осужденных, видимо, тоже пребывали в подавленном состоянии. А вот из-за лагерного вала Второго легиона доносился шум: возгласы игроков в кости, в которых звучала то радость, то разочарование, обрывки песен, что распевали у костров, уставная перекличка часовых. Всего сотня шагов – и совсем другой мир.
Над головой, в разрыве между облаками, на черном бархате безлунного неба проступили звезды, напоминая Катону о собственной незначительности в сравнении с грандиозностью окружающего мира, и к первой смене ночной стражи он уже почти смирился с собственной участью. Короткий сигнал трубы, прозвучавший в лагере легиона, обозначил второй час ночи, и двое легионеров, назначенных караулить приговоренных, нетерпеливо ожидали смены. Дождь барабанил по их шлемам, холодный ветер заставлял плотнее укутаться в намокшие плащи.
– Что-то они не торопятся, – проворчал один. – А чья нынче очередь?
– Фабия Афера и Нипия Кессона, оба из недавно прибывших.
– Долбаные новобранцы. – Первый караульный сплюнул на землю. – Я от них прямо ошалел за эти дни. Ублюдки хреновы, у них что башка, что задница – все едино.
– Золотые слова, Васс. И эти их задницы заслуживают хорошего пинка. Когда б не эти педерасты, хренова когорта не вляпалась бы в такое дерьмо.
– Да уж, заслуживают славного пинка. Ага, смотри – никак тащатся.
Из темноты появились две фигуры: даже дождь и ветер не могли заглушить шарканья сапог по траве.
– Какого хрена вы так долго валандались?
– Ни хрена мы не валандались, – прозвучал из темноты голос одного из бойцов, затем короткий смешок его спутника. Оба шагнули вперед, чтобы сменить товарищей.
– Постой-ка, – пробормотал Васс, всматриваясь в сумрачные фигуры. – Никакие это, на хрен, не Кессон с Афером. Кого это сюда принесло?
– Произведена маленькая замена.
– Да кто вы такие?
Увенчанная шлемом голова Васса подалась вперед, чтобы получше разглядеть новоприбывших, и в тот же миг вылетевший