Поход в неизвестность. Михаил Михайлович Молчанов
то хотя бы другим, тем, кто над глыбами соленой воды и толщей льда со слабой надеждой верит в свое спасение. По дороге неожиданно сломалась лыжа и несколько дней до прихода метели отчетливо просматривался на рыхлом снегу одинокий след от его унтов. В дороге питался сырым мясом подстреленной птицы и шоколадом, разделенным предварительно на равные дольки, оставшемуся от пайка. Закрывая от изнеможения глаза, он передвигал свои отяжелевшие ноги с каждым разом намечая определенную точку, после которой думал, что больше уже никуда не пойдет, но дойдя до нее, до этого самого места, постояв немного, продолжал двигаться. Садиться не хотел, боялся заснуть и не проснуться. Потом снова считал пройденные шаги; десять, двадцать, сто, вот уже двести, двести пятьдесят. Теперь он открывал глаза, от белизны все расплывалось, но определялся вновь по направлению и снова шел. На ночевку раскапывал в снегу углубление и спал, спал пока инстинкт к выживанию не заставлял его двигаться дальше, не дожидаясь утра. Счет наступающим дням и приходящим сумеркам матрос терял. Время от времени перебирал в памяти то, что с ним было и, радуясь новой прожитой минуте в своей жизни, невольно от холода приходил в себя и уже не с безразличием думал о том, что умрет. Но время это еще не настало, раз он, хоть и понемногу, мог переставлять свои окаменевшие ноги. Через несколько дней позади его увязалось мохнатое черное животное, похожее на северную собаку. Всмотревшись в него воспаленными усталыми глазами, Веретяйло понял, – это росомаха. Зверь, который дожидается своей жертвы, и к моменту, когда она обессилит, совершает нападение.
– Значит я слишком слаб, – думал матрос, раз она за мной увязалась.
Пробовал отогнать ее выстрелом. Не помогло. А попасть в нее уже не мог. Продолжали слезиться от снега глаза, в руках слабость.
–
Если бы не перелом у Рузинцева. Остался бы жив. Уже бы добрались к шхуне! – так он думал.
Это только спустя несколько дней он поменяет свое мнение. И еще долго будет звенеть, свистеть в его ушах морозный ветер и под ногами хрустеть этот рыхлый вязкий снег, лежащий повсюду толстым слоем и зовущий его с каждым шагом все настойчивее в свои крепкие объятия.
– А-А-А-А-А! – и ветер эхом разносит его глухой одинокий крик. В изнеможении, он, наконец, взбирается на холм и садится. Сил больше нет, их не осталось. Все. Он больше никуда не пойдет. Останутся его белые кости лежать по теплу на бархатном покрывале моха, освободив его от белого одеяла. А потом их снова занесет и потемнеют они от времени. И будет его родитель вспоминать из русского города, из Твери, со слезою на глазах. И уйдет и того поколение в небытие. Уйдет и другое. Будут новые неудачники и новые герои. И среди них земля тоже укроет свои тайны, укроет во мглу, скроет в земле, в пучине вод и уже после души их встретятся в поднебесье и будут долго вспоминать ушедшие лета, летая над прожитыми местами, и о своих в них победах и неудачах….
Глава 8
ПОИСК СУДНА
Остап