Источниковедение. Коллектив авторов
обоснована выше: но оно может показаться слишком сложным, например, приверженцу позитивизма. С точки зрения последнего, пожалуй, проще всего было бы определить понятие о достоверности или недостоверности источника в смысле «соответствия или несоответствия его показаний с действительностью». Такое определение едва ли можно, однако, признать удовлетворительным: ведь всякий, кто «судит» о действительности, в сущности имеет дело со своим представлением о действительности, т. е. с построением ее, хотя бы и очень элементарным, а не с действительностью, самой по себе взятой в ее целостности[130].
А. С. Лаппо-Данилевский анализирует множество факторов, влияющих на достоверность исторического источника, и, как и при изучении процедуры интерпретации, рассматривает разнообразные исследовательские ситуации. В завершение своего исследования историк соотносит базовые источниковедческие процедуры с двумя выделенными при классификации (систематизации) видами исторических источников:
Ввиду того, что остаток культуры оказывается лишь частью бывшего факта и, собственно говоря, как таковой часто не предназначается для потомства, он более нуждается в интерпретации, чем в критике; но, в случае его подлинности, он уже тем самым имеет и достоверность: в подлинном остатке культуры чувствуется остаток прошлой жизни; он дает историку представление хотя бы о части действительно бывшего, а не его построение. Историческое предание, напротив, составляется ввиду потомства, с тем намерением, чтобы быть понятным последующим поколениям, и с такой точки зрения легче понимается, что важно и для интерпретации остатка культуры, но в большей мере требует критики показаний о факте[131].
Исходя из источниковедческой концепции, А. С. Лаппо-Данилевский афористично определяет смысл исторического познания:
Итак, без исторических источников нельзя конструировать историю человечества, о которой можно узнать только из них: ведь прошлое развитие человечества в его полноте не существует в настоящем: оно известно только по более или менее явным следам, какие оно оставляет в настоящем; последние доступны непосредственному научному исследованию в исторических источниках. С такой точки зрения можно, пожалуй, сказать, что история есть научная гипотеза, при помощи которой мы объясняем эмпирически данные исторические источники [выделено мной. – М. Р.]; гипотеза подобного рода возникает применительно к тем источникам, которые объясняются ею, и обратно, те теории, которые не соответствуют источникам и не оправдываются ими, исключаются из истории: они не могут служить для ее построения[132].
Эпистемологические поиски А. С. Лаппо-Данилевского в целом шли в русле европейской традиции. Но он создает собственную теорию интерпретации исторического источника, выводящую к точному историческому знанию через фиксацию целостности культуры в системе оставшихся от нее исторических
Там же. С. 377.