На службе Франции. Раймон Пуанкаре
наших эскадр. Впрочем, «Верны» и «Кондорсе» не смогут конвоировать его: они должны отправиться на поиски «Гебена» и «Бреслау»[7], о которых нам пришлось столько слышать за последние месяцы и маневры которых представляются теперь весьма подозрительными. Вчера, 4 августа, сообщалось, что оба немецких крейсера появились у берегов Алжира.
Один из них бомбардировал Бону, другой – Филиппвилль. Были раненые и убитые.
В то время как наша армия собирается методически провести свою концентрацию, Германия, которая умышленно поспешила со своими объявлениями войны, уже готова начать военные действия и 5 августа в шесть часов вечера приступает к атаке Льежа. Со вчерашнего утра она отправила против Льежа шесть бригад под командованием генерала фон Эммиха и три кавалерийских дивизии под началом генерала фон дер Марвица. Сегодня подверглись бомбардировке форты на правом берегу Мааса. Колонна пехоты переправилась через эту реку, несмотря на канонаду бельгийской артиллерии. Завязались жаркие бои. 7-й корпус германской армии был отбит с большим уроном, но бой снова возгорелся в южном секторе, куда подошел 10-й германский корпус, прошедший форсированным маршем сорок километров. Наш посланник в Брюсселе Клобуковский извещает нас, что король Альберт принял главное командование над бельгийской армией. Он сообщает нам, что все количество войск, вторгшихся в Бельгию, оценивают в сто двадцать – сто пятьдесят тысяч человек: это пехота, саксонская кавалерия, «гусары смерти» и брауншвейгские гусары; много тяжелой артиллерии, полевой артиллерии и пулеметов. Ах, почему мы не на той же высоте! Один за другим Льеж и Брюссель обращаются к нам с трогательными призывами прийти им на помощь. Жители и гарнизон валлонского города, находящегося в опасности, ожидают скорейшего прибытия французских войск. Марсельезу приветствуют с восторгом. Штаб коменданта крепости по своей инициативе сообщает населению, что наша армия идет на помощь осажденным. Он требует от нашего главнокомандующего отправить войска в Льеж, а впереди них послать отряд велосипедистов. Наш консул умоляет нас ответить самым срочным образом на обращенное к нам требование помощи. Несмотря на подавляющее превосходство неприятеля, бельгийцы оказывают сопротивление, героическое сопротивление. Как нам не быть потрясенными до глубины души мольбами о помощи, с которыми обращается к нам дружественный город, романский по национальности, языку и традициям, схваченный за горло насильником? Мы хотели бы ответить без промедления отправкой сильного контингента. Военный министр и я сообщаем об этом генералу Жоффру. Он, главнокомандующий, тоже прекрасно понимает, какое важное моральное и политическое значение имеет отправка немедленной помощи. Но требования концентрации неумолимы. Жоффр не может нарушить ее преждевременным снятием войск. Все, что он может сделать, – это предписать спешно двинуться генералу Манжену с одной пехотной бригадой и генералу Сорде с тремя кавалерийскими дивизиями, чтобы замедлить
Погоня за «Гебеном» и «Бреслау». Линейный крейсер «Гебен» (водоизмещение 23 тысячи тонн, скорость хода 29 узлов в час) и легкий крейсер «Бреслау» (водоизмещение 4500 тонн, скорость хода – 27,6 узла) составляли германскую «дивизию Средиземного моря», образованную в ноябре 1912 г. под благовидным предлогом защиты интересов Германии в случае занятия болгарами Константинополя. Стратегическое задание морской дивизии на случай войны Тройственного союза с Тройственным согласием – воспрепятствовать переброске французских войск из Алжира во Францию. 4 августа 1914 г., на рассвете, «Гебен» обстрелял алжирский порт Филиппвилль, а «Бреслау» – порт Боне, где погружались на французские транспортные суда войска 19-го корпуса. В тот же день германские суда были извещены, что 2 августа заключен германо-турецкий союзный договор, и им было приказано отправиться в Константинополь. Несмотря на подавляющее превосходство французских сил (15 линейных кораблей, 3 линейных крейсера, большое количество броненосных и легких крейсеров, 8 флотилий эскадренных миноносцев, подводные лодки и корабли специального назначения) в месте нахождения германских судов, им удалось благополучно уйти, так как командующий французской эскадрой, по невыясненной до сих пор причине, и не думал их преследовать. Он снарядил большую часть флота для конвоирования транспортов 19-го корпуса. После длительного странствования, частого изменения направления плавания с целью введения в заблуждение мнимых «преследователей» – английскую и французскую эскадры – германские суда 10 августа подошли к Дарданеллам. Командование намереваюсь прорваться силой, если турецкие власти будут препятствовать свободному входу в пролив. В тот же день в 17 часов 17 минут турецкий эскадренный миноносец встретил «Гебена» и «Бреслау» у входа в Дарданельский пролив и затем указывал им путь следования через минное поле. В 17 часов 40 минут германские суда уже были в безопасности. Прибытие «Гебена» и «Бреслау» в Мраморное море имело крупнейшие политические последствия. Если политическая сторона вопроса проникновения указанных судов в Мраморное море уже достаточно освещена в международной исторической литературе, то до сих пор остается темным пятном другая сторона вопроса – военная: каким образом французская и английская эскадры дали возможность в течение шести дней безнаказанно двум германским судам бороздить Средиземное и Эгейское моря во всех направлениях, не отрезав им пути к проливам? Задача союзного флота, имевшего абсолютное господство в Средиземном море, была значительно облегчена объявлением итальянского нейтралитета. Достаточно было незначительными силами заградить вход в Дарданеллы и в Адриатическое море для воспрепятствования германским судам прорваться в австрийскую гавань Пола, как «Гебен» и «Бреслау» были бы обречены, не имея угольной базы, сдаться на милость победителя, спуститься на дно морское или же дать себя разоружить в итальянской гавани. Можно без преувеличения сказать: если бы германские суда не прорвались в Константинополь, война приняла бы иной исход на Ближнем Востоке, потребовала бы меньше жертв от всех воевавших стран, была бы значительно сокращена в сроке и в территориальном размахе и имела бы в конечном счете несколько иные последствия.
Русско-французская морская конвенция 1912 г. обязывала Францию оказать помощь России в случае войны отвлечением австро-германо-итальянских морских сил от Черного моря. Французскому главнокомандующему средиземноморской эскадры было хорошо известно это обязательство французского флота, и он тем не менее его не выполнил.