Стальной Кваки. Денис Александрович Игумнов
раскрывшись в гнилую могильную красоту пакостной мухоловки, требовали утоления голода. Все против всех – модель современного общества. Инфракрасные камеры передавали на мониторы изображения негативов с красной аурой, мечущихся в кубе клоаки, летающих в ней крылатым безумием. Осьминоги семеек, начавшие резню, разваливались каждую минуту на отдельные щупальца убийц, продолжающие сокращаться в поиске жертв. О продуманной организации резни не могло идти и речи: хаос сел на трон садистского убийства. Если у кого-то из особо продуманных бесов до начала ночи существовали планы, то с выключением света все они полетели к их лукавому господину, в подземное царство боли.
Сильные резали тех, кто послабее, слабые нападали исподтишка; кучка, терзающая одного, получившая в награду смерть жертвы, тут же пожирала саму себя. Кого-то с выпущенными кишками тащили по полу, другого с отрубленными кистями имели в закутке баррикады, построенной из кроватей. Нелюди липли на соседей присосками кровососущих насекомых, поедали живьём, убивали сталью и голыми руками.
Из клоаки сквозь толстые метровые стены до аппаратной доносились лютые вибрирующие на одной низкой ноте злобные крики. Боль, ненависть, ужас и ещё что-то непонятное, но пугающее своей чужой бесконечностью пропасти, развернувшийся прямо за порогом твоего дома, оказывали физическое воздействие на персонал объекта. Офицеры, присутствующие в аппаратной; рядовые, охраняющие тюрьму; часовые, стоящие на вышках вне самого куба, – все они попали под удар: из них будто большой злой невидимка вытягивал душевные жилы, наматывая их на колючую проволоку – состояние шизофреника во время кризиса. А Королёв либо, обладая знанием специальных психотехник, обезопасил себя заранее, либо имел исключительную выдержку, граничащую с гениальностью или безумием. Марков держался из последних сил, наглухо забаррикадировавшись в крепости своего разума, он вёл пассивную оборону. Ворота замка трещали, стены крошили ядра, башни горели; на штурм его личности шли полки душевной болезни. Он и сам не понял, как сломал себе все пальцы на левой руке. Боль помогать перестала.
Через час просмотра антитерапевтического сеанса насилия, Королёв, оторвавшись от ранящего мозги зрелища, проговорил:
– Скиньте им остальные трупы.
Перенесённые из холодильника в порт выдачи тела ранее убитых маньяков выбросили в клоаку через люки. Когда люки открылись, трое из семи солдат потеряли сознание, у остальных из глаз и горла хлынула кровь. Настолько опасным оказался для здоровья нормального человека прямой контакт с реальностью чудовищ. Маньяки сварились в одну общую массу побулькивающей воплями и стонами протоплазмы.
После того как упавших в клоаку мертвецов разобрали на запчасти, Игорю показалось, что доктор потерял интерес к происходящему шабашу. Отвернувшись от монитора, он будничным тоном, натянув костлявыми пальцами нос на губу, сказал:
– Объект необходимо покинуть. Объявляется всеобщая эвакуация.
Марков