Мега Сайз. План Б. Инга Васильевна Максимовская
в это уродливое подобие человека, не ценящего жизни других людей? – Слушай, девку мы спишем. Найдем доказуху, что она сама нажралась дури. Подмажем подружкам этой дурехи. Они за деньги все подпишут. Тут по другой статье корячится не хило. Хранение и распространение – пятнашка минимум. Там я уже не смогу помочь, надо задействовать бугров, а это другой ценник.
– Вась, у тебя есть дочь кажется,– устало потер переносицу Муромцев.– Как бы ты спал, если б вот такая мразь сделала из нее овощ? Из здоровой девочки? Есть суд пострашнее человеческого. Пакуй его по полной.
– Убил бы,– честно ответил полковник, проникаясь к этому зажравшемуся мужику подобием уважения.
– Отец, ты что, реально, из-за этой…? – голос Ромки дрожал, и наконец то в нем появились нотки страха.– Ей цена – сотка в базарный день. У этой курвы сиськи ведерные, сука, строила из себя целку, миразь, профура, мать ее. И ты готов…
– Георгич, оставь нас ненадолго,– в голосе Муромцева старшего прозвучал приказ, полицейский недовольно поднялся со своего командирского кресла. Но к старшему буржую он проникся уважением. Надо же, и среди них бывают люди.
– Ты это, без глупостей, Вить. Я конечно приподзакрою глаза на побои, но…
– Я буду нежен,– криво ухмыльнулся отец задержанного. Честно говоря, Василию Георгиевичу давно хотелось закрыть выползня, похожего на мерзкого червя. Странно, что отец и сын такие разные.
– Мать девчонки взяла деньги. Кроме того я оплачу все расходы по ее лечению и реабилитации,– ровным тоном сказал Муромцев, едва за хозяином кабинета закрылась дверь.
– Это что, ты меня воспитывал так? Браво, папуля,– хмыкнул Ромка, зрачки которого сейчас были похожи на игольные ушки. Черт, он же под кайфом.– Я осознал, раскаиваюсь и все такое…
– Это прекрасно, потому что на этом твоя счастливая жизнь под моим крылом существенно изменится,– скривил губя старший Муромцев, удовлетворенно наблюдая как напрягается лицо сына.– Я отмажу тебя в последний раз, но при условии. Мне нужен наследник, а не обдолбыш, не умеющий ценить свое счастье.
– Не понимаю твоего бреда.
– Я дам тебе месяц. Это много, поверь. Ты должен жениться. Не на силиконовой овце, с которыми любишь проводить время, не на платной бабе за деньги. Приведешь в мой дом чистую колхозницу, так ты их кажется называешь. Условие – она должна быть в тебя про уши влюблена, поверь, я пойму. Она должна любить тебя, а не мои деньги. Такое не сыграешь. И еще, завтра ты приступаешь к работе. Как я и говорил, низшее звено, зарплата соответствующая. Если спустя означенное время ты не выполнишь моих правил, извини. Мордовские лагеря я тебе гарантирую. Будешь шить тапки для нищих. И плевать на все. Деньги и активы уйдут на нужды сирот в детские дома страны.
– Ты рехнулся? – голос сына дрогнул, но в глазах загорелись нехорошие огоньки.
– Не надейся. Признать меня недееспособным у тебя кишка тонка,– ухмыльнулся Муромцев.– И еще, учти, завещание я переписал. В случае моей