Осколки. Леди Ксандри
я.
– Не он, – перебил меня Владимир и мягко, как ребёнка, погладил по голове. – Возможно, я бы смог выяснить, кто это, но вы своими крайне непрофессиональными действиями могли спугнуть преступника.
Я бы хотела сказать, что это не так, мы старались в силу своих возможностей… Но это ложь.
– Я думаю, это кто-то близкий, тот, кому Анжелика доверила уход за своими цветами.
– Почему? – мужчина присел на край моей кровати и строго посмотрел в глаза, заставив стушеваться.
– За цветами ухаживали и до Виктора. Анжелика слишком давно лежит в больнице, а у растений нет ни одного сухого листа. Возможно, это женщина, и она тоже любит или, по крайней мере, разбирается в растениях. Я бы ограничилась только поливом, – смущённо закончила я свою мысль, уткнувшись взглядом в белые простыни.
– У соседки были ключи, – Владимир задумчиво потёр подбородок. – Анита, вроде так её зовут. Она сейчас в отъезде.
Я пожала плечами, чувствуя себя несмышлёной девочкой. Мы не сделали ничего: не провели работу следователя, не сделали химический анализ воздуха. Хотя я знала, что Виктор очень опытный следователь. Мне всё больше казалось, что единственной целью этого расследования была моя невменяемость.
– Там был ещё мужчина, – напомнила я.
Мне ехидно улыбнулись с некоторой ноткой превосходства.
– Марго, обижаешь. Я понимаю, что ты в работе давно, но тут вы сплоховали, что меня удивляет, но об этом разговор не с тобой. И соседку мы тоже проверяем по мере возможности. Расследование все ещё неофициально и… Раз ты почти пришла в себя, у меня для тебя новости.
Мужчина медленно, как-то нехотя поднялся и потянулся к папке с документами, лежащей на тумбочке у кровати. Тумбочка была пыльной, у меня от стыда покраснели щёки, я так задумалась о необходимости уборки, что не сразу заметила лист перед собой. Абсолютно чистый лист.
– Что это?
– Тебя попросили написать заявление об увольнении, моё вмешательство оказалось фатальным для твоей карьеры. Единственное, что я могу сделать, это перевести тебя в мой отдел.
– Что? – мне показалось, что меня оглушили, звук проникал тяжело, словно преодолевал расстояние от Солнца до Земли.
– Твоё начальство решило, что ты перестала быть компетентной. Это если мягко выразиться. Я не буду передавать тебе весь двухчасовой разговор, но мне разрешили сделать вашу работу при условии, что в отделе твоё имя больше не услышат.
У меня не было слов, точнее, я не могла выдавить ни звука. Огромный ком застрял где-то в горле, не давая толком вздохнуть. Обида? Мягко сказано, по мне словно проехались катком. Все мои достижения оказались ничем перед желанием начальства прикрыть свой зад.
– Я не буду тебе говорить о справедливости, её тут нет. Скажу, что тебе очень повезло выйти из этой истории с минимальными последствиями, и я сейчас говорю не о работе. В течение недели я разберусь с вашим делом, надеюсь, за это время ты полностью восстановишься, и мы сможем поговорить о твоих новых обязанностях. Кстати,