Что там, за дверью?. Семён Теслер
с недоброй ухмылкой он начал подниматься и, покачиваясь с пяток на носки, встал передо мной. Тут я уже серьезно струхнул. От начальничка этого, просто, чую, подуло на меня нехорошим ветерком: – Да врут они, – ткнул я пальцем в сторону моего недружелюбного сопровождения. – Взгляните на них!
– Ты чо, падла, на меня орёшь! Ты на меня пасть открыл, да?!
В какой-то момент показалось, что милиционер в угрожающей позиции и ещё доля секунды – нанесёт удар. Момент был опасный. Всесокрушающая обида и ярость отключили мозг и способность контролировать ситуацию. Автоматически отклоняюсь влево-вниз, и прямая правая по кратчайшей траектории встречается с тем, что раньше так шумно командовало парадом.
И гулкая тишина. Потом крик. Кричал я. Когда и как меня вырубили, не знаю, не помню. Крик исходил из груди, из рвущихся плечевых мышц, из гудящей головы, наполненной черным туманом. Я не чувствовал опоры. Когда сознание прояснилось, с трудом сообразил: я висел с вывернутыми руками – два милиционера, стоя на столе, вздернули меня. Устроили настоящую дыбу. Офицер с искажённым лицом орал, размахивая пресс-папье: – Что? Ещё, падла? – Между ним и мной встал какой-то пожилой мужик, я плохо видел, кто:
– Ну, всё, уймись, шеф. Ты так и вовсе его прикончишь. Могут быть проблемы. Меня, как куль сбросили вниз.
– Ну, всё, всё. Он теперь не скоро в себя придёт. А размахивать руками он и вовсе не скоро будет. И следов почти нет, тю-тю, нет их, следов-то, – милиционер гнусно хихикнул. – В камеру!
Страшно болели плечи, гудела голова от удара мраморным пресс-папье. Мир свернулся в размер крохотной с зарешёченной дверью камеры с заблёванным и перекорёженным населением. Из соседней доносились вой, крики и непристойные предложения «лучшей половины человечества».
Невероятные предположения быстро превратились в не менее дикую реальность. КПЗ, драка, решётки. Как случилось? С чего началось? …
С остатками сил я кинулся на дверь, толкнул всем телом, налег на ручку, толкнул. Руки не работали.
– Знаешь, – приятель глубоко задумался, – ведь лет сорок прошло с того случая…
– И?
– …и до сих пор плечи чувствую, – мне показалось, что он выругался, но как-то тихо и невнятно, решительно опрокинул в себя рюмку. Мне не предложил, между прочим – затем продолжил:
– В отчаянии я стал пинать дверь ногами: – Выпустите меня отсюда. Выпустите, гады…
– Ишь ты, не унимается. Вот, щас тебя выпустим. Только имя скажи и адрес. А уж мы тебя как приняли, так и выпустим.
– Дайте бумагу и ручку, – не унимался я. – Я вас всех попересажаю. – Ногами в дверь.
– Успокойся ты, – полупьяный голос из-за спины. – Они ж издеваются над тобой. Утром объяснишься, когда в суд поведут. Требуй экспертизу, что не пьяный и что избили тебя. А то точно под статью подведут. Как минимум 15 суток дадут, – и без всякой связи:
– Слышь, а курнуть у тебя нет?
На просьбу не ответил и тяжело задумался. Похоже, угодил не на шутку… Беспросвет…
Где-то через