Что там, за дверью?. Семён Теслер
и вертикальных плоскостей. Пытаясь исчезнуть, давала съесть себя более солидной тени, если та находилась поблизости, но оставшимся огрызком себя все ещё продолжала цепляться за ненавистного ей хозяина. Доходило до смешного: человек, чьей тенью ей определено быть, в одну сторону, а она, тень – в другую. Пряталась от него, поступала наперекор, обгоняла, пытаясь сбить с толку, запугать, заставить отпустить её на свободу… Было пару раз, если не померещилось, что шуточки срабатывали, и человек внезапно останавливался, как будто поражённый её странным поведением, в недоумении крутил головой, как бы ища поддержки или соображая, что это могло неожиданно ускользнуть от его внимания. И тогда в плоском своём измерении она злорадно потирала руки и искала, чем бы ещё досадить владельцу. Но, в целом, человек всё-таки мало внимания обращал на её провокации, и это безмерно выводило тень из себя, если такое можно представить. Так что не раз ещё её несуществующие губы продолжали шептать: – Ничего, ничего, ты у меня ещё попляшешь…
Пока однажды… Что было однажды? – гром, молния… Тёмное её пятно металось между предметами, резко вырванными из непроницаемо черного пространства ослепительно белыми прострелами вспышек. И тут – нет сомнений – и тут она увидела самое себя. Она вдруг увидела себя вне того места, которое было обозначено ей, как обычно.
Вот ОНО! Наконец-то – случилось! Оторвалась.
И стала гулять свободной… Ну, как бы – свободной… Потому что по-прежнему стелилась над землёй, не в силах обороть вроде бы несуществующего для неё притяжения, против воли, как ртуть, затекала в выбоины и складки поверхностей, и не могла оторваться от них.
Неустойчивая, как теряющий под собой почву инвалид, которого кандалы времени надолго приковали к постели, она двинулась вперед, не отлипая (пока, пока…) от вовремя попадавшихся по пути мест, где может найтись хоть что-нибудь, чтобы опереться. На вертикальных поверхностях она пыталась зацепиться, войти как-то в третье измерение, без толку, правда. Родившееся в двухмерности, её сознание не справлялось с непосильной задачей.
Да и на ровном пространстве она всё ещё чувствовала пока свою беспомощность, и не раз мысли её возвращались к тому незаметно спокойному, ненапряжному сосуществованию с хозяином. К невидимой сцепке, которая ранее надёжно защищала от всяких возможных потрясений. Раньше её не занимало, как их избегать, – решение таких проблем целиком возлагалась на нелюбимого господина…
С такими мыслями она двигалась от опоры к опоре, надеясь найти хоть какое-то пристанище, передохнуть и обдумать свою с таким трудом доставшуюся независимость. Но думать не пришлось: в ужасе от увиденного она чуть не рассыпалась на мелкие частички своего серого цвета, когда в ногах (в ногах, как это было когда-то… ах, когда это было?) сиреневой пеленой заколебалась другая, так на неё похожая… тень.
Её! Тень! Если бы она могла кричать, она разбудила бы этим своим ужасом весь мир. Она сжалась от страха, и сиреневая пелена с точной угодливостью повторила её движение. Значит… тень так-таки – её!
Первое