Шерлок Холмс. Его прощальный поклон. Артур Конан Дойл
запутанных дорожках. Вам все ясно в этом деле или остались какие-то вопросы?
– Зачем вернулся в дом повар-мулат?
– Думаю, из-за странного создания, что хранилось в кухне. Он не более чем примитивный дикарь из лесной глухомани Сан-Педро, и то был его фетиш. Когда они с сотоварищем готовились к бегству в какое-то заранее подготовленное место (где наверняка уже обосновался их сообщник), спутник уговорил его не брать столь подозрительный предмет домашнего убранства. Но сердце влекло мулата к его сокровищу, и на следующий день он вернулся, через окно разведал обстановку и увидел водворившегося в доме Уолтерса. Мулат прождал три дня, суеверные чувства не давали ему покоя, и он совершил новую попытку. Инспектор Бейнз со своим обычным лукавством в беседе со мной сделал вид, будто не придает значения этому инциденту, однако на самом деле оценил его важность и подготовил ловушку, в которую дикарь не замедлил попасться. Что-нибудь еще, Ватсон?
– Растерзанная птица, ведро с кровью, обугленные кости – все жуткие тайны этой кухни.
Холмс улыбнулся и перелистнул страницу в записной книжке.
– Я провел утро в Британском музее и навел там кое-какие справки. Вот цитата из труда Эккермана «Вудуизм и религии негроидов»:
«Истинный последователь вуду перед каждым важным шагом приносит жертвы своим нечистым богам, дабы их умилостивить. В особых случаях этот обряд принимает форму человеческого жертвоприношения, сопровождаемого каннибализмом. Но обычная жертва – белый петух, которого живьем разрывают на части, или черный козел, которому перерезают горло и затем сжигают тушу».
– Как вы убедились, наш друг-дикарь весьма ортодоксален в следовании своим ритуалам. Это гротескно, Ватсон, – добавил Холмс, неспешно застегивая свою записную книжку, – но, как я уже имел случай заметить, от гротеска до ужаса всего один шаг.
II
Картонная коробка
Отбирая самые показательные расследования, демонстрирующие поразительную силу интеллекта моего друга Шерлока Холмса, я старался, насколько возможно, останавливаться на тех, которые при минимальной сенсационности предоставили обширную область для применения его талантов. Однако не всегда, к сожалению, удается снять с криминального содержания налет сенсационности, и перед хроникером встает дилемма: либо жертвовать существенными подробностями, а значит, давать неверное представление о деле, либо использовать материалы случайные, а не отобранные сознательно. Теперь, после этого краткого предисловия, перехожу к описанию необычной и притом на редкость ужасной цепи событий.
Стоял немыслимо жаркий августовский день. Бейкер-стрит напоминала раскаленную печь, и слепящий солнечный блеск на желтом кирпиче дома напротив резал глаза. Трудно было поверить, что это те же самые стены, которые так мрачно маячили сквозь зимний туман. Шторы на нашем окне были наполовину опущены, а Холмс лежал, свернувшись, на диване, занятый чтением и перечитыванием