И прошло пять сороков…. Лана Гнедко
и тут же – реки смрада. Облитые парфюмом с ног до головы дворяне – и ничем не заглушаемая вонь грязных тел. Поначалу Боеслав не мог понять – к чему многие их них таскали с собой всякую мелкую живность, а узнав, даже захохотал – оказывается, это ловушки для «божьего жемчуга», как они называли простых вшей!
Многое повидал и испытал Боеслав, в том числе и несметное количество лишений, но к такому точно не был готов. Неужели Батизар всего этого не заметил? Бояслав не мог этого понять…
Остановившись на постоялом дворе, ему не составило труда разузнать, где обитают дети Велеяра. Наверно, вся Лютеция уже была знакома с русичем, славившемся как небывалой удалью, так и такой же задиристостью, Но не это ценилось в тамошних краях, а небывалая его щедрость – отсыпал немерено дублонов буквально каждому встречному. Понятно, что и в друзья ему старались попасть те, кто как раз нуждался в них. Были ли они искренни – конечно, пока тек ручей дублонов…
Появление Боеслава застало Батизара врасплох. И хотя тот и явился к нему уже после обедни, но день новоявленного повесы еще точно не начался: как обычно, затянувшаяся накануне гулянка, его якобы верные друзья, сопровождавшие Батизара повсеместно. Так было и в этот раз: обхватив бутылки, спало их несколько прямо в зале на креслах да диванах, где их сморил сон.
Но были разбужены слугами, и, увидав грозный вид Боеслава, и тем паче настрой, который было не спрятать ни код каким нарядом, тут же удалились – таковы друзья вечеринок…
…привыкнув к праздности, отсутствии всякого старшего над собой, Батизар даже не потрудился привести себя в порядок. Он и подумать не мог, что сам Бояслав прибудет. Испытывал он робость пред ним еще со времен службы у него, видя, как четко и твердо тот отдавал приказы, и тем паче – слушали и исполняли их самые таинственные воины-пластуны.
Но даже эта робость не отрезвила его, и предстал Батизар пред своим некогда старшим взлохмаченным, в исподнем, не ополоснув даже лица водицей, чтоб освежиться. Но зато успел уже, проснувшись, хлебнуть из всегда стоявшей у кровати бутылки Жевре Шамбертен, дабы унять шум в голове. Этому он научился у самого императора!
Да и как ему было вести себя? Его мнимые друзья старательно внушали ему, что он самый важный из всех русичей, и кто ему может указывать? Только от него зависит мир меж их державами, и Ляпайоне даже устраивал как раз накануне прием в их честь! И речи те легли на благодатную землю, взращивая ту самую гордыню, что тщетно пытался унять Велеяр.
– Какие тропы тебя привели сюда, Боеслав? – поперхнувшись, только и смог промолвить Батизар. И тут же выскочил из приемной, чтобы одеться и привести себя в порядок. По правилам местного этикета было допустимо появляться пред посетителями в чем угодно, но…
Это было здесь, но Батизар знал, что вряд ли Бояслав согласится с таким. Былая собранность, полученная в те времена, когда он был на службе вместе с Бояславом, внезапно вернулась, и куда делась приобретенная здесь вальяжность и распущенность!
Конец