Безмолвное дитя. Сара Дензил
машин, а дворники скрипели по лобовому стеклу, размазывая по нему моросящий дождь и оставляя на стекле молочные полосы.
– Ну и как он? – спросил Роб, расстёгивая ремень безопасности.
Я посмотрела на него, будто спрашивая: «Кто?» Пока Эйден находился в больнице, я успела провести какое-то время с Робом и уже сильно не напрягалась в его присутствии. Я прекрасно помнила, как сотни раз вот так смотрела на Роба, когда мы были вместе – он постоянно испытывал моё терпение, но в былые времена я скорее воспринимала это как нечто интригующее.
– Хьюитт.
– Поддерживает, – сказала я. – Он надёжный. Хороший муж и будет прекрасным папой.
– Видать, лучше, чем я.
– Перестань, прошу тебя, – прохрипела я, борясь с дверью Форда. – Какое это имеет значение? Повзрослей уже, Роб! Ты ушёл, мне надо было жить дальше. Я вполне счастлива, понял? Что сделано, то сделано, и не стоит в этом ковыряться. Никакого смысла нет. Сейчас значение имеет только Эйден. – Я оставила дверную ручку в покое и вздохнула. – Так что, мне на тебя рассчитывать? Ты сможешь покончить с этими своими несчастными заморочками и вести себя как мужчина? И как отец? Просто если нет, то будь добр, заводи машину и уезжай отсюда прямо сейчас и больше никогда не появляйся в жизни Эйдена. Ему нужна стабильность, ему нужна любовь, и это не та ситуация, когда можно или-или. Мне нужно, чтобы ты мог обеспечить ему и то, и другое.
Роб поднял руки, изображая капитуляцию:
– Ладно, ладно. Хорошо, понял. Я знаю, что именно это ему и нужно от меня. Так и буду себя вести, ради вас обоих. Обещаю.
От его заверений мне стало немного легче, будто с моей груди сняли часть груза, не дававшего нормально дышать. Кто мог знать, что больше всего мне нужно было услышать его слова о том, что он будет помогать?! Видимо, я взвалила на себя слишком много, и это бремя стало меня душить.
Выбравшись из машины, я в полной мере ощутила, что воздух был буквально пронизан моросью, а крепкие порывы ветра заставляли шуршать листья каштанов. Сент-Майклз была небольшой больницей и располагалась в богатом районе, но, тем не менее, имела типичный для подобных заведений унылый антураж со своим фасадом, выкрашенным грязно-бежевой краской, и поросшей мхом лестницей, ведущей к главному входу. Борясь с пробирающим холодом, я укрыла шею отворотами шерстяного кардигана.
Мы прошли знакомым путём в отделение и обменялись любезностями с доктором Шаффером. Сотрудники по связям с семьёй, присланные из полиции, уже нас поджидали. Констебль Дениз Эллис была невысокой, но крепко сбитой женщиной афро-карибского происхождения, а констебль Маркус Хоторн – долговязым мужчиной с бледным лицом и тусклыми рыжими волосами. Я бы, честно говоря, предпочла и дальше общаться с инспектором Стивенсоном, однако эти двое оказались вполне учтивыми и знающими своё дело полицейскими, которые ни разу не повысили голос и не упустили возможность предложить нам чашку чая или кофе.
Войдя в палату Эйдена, мы обнаружили его стоящим у окна и неподвижно смотрящим на улицу. На нём были джинсы и полосатый джемпер, которые