Книги стихов. Райнер Мария Рильке
Возлюбленным в борении суровом,
Ты скорбь, влекущая к первоосновам,
Ты лес, пленяющий нас вечным кровом,
Ты песнь, пренебрегающая словом,
Ты тьма, Ты сеть,
где чувства не желают быть уловом.
Ты начинал великими делами,
с нас начиная вечный Свой закон,
и зрели мы с небесными телами
в питомнике необозримых лон,
где завершен Ты стройными хвалами
людей, архангелов, мадонн.
Дай отдохнуть размаху Твоему,
претерпевая молча нашу тьму.
Совместно, мастера и подмастерья,
Тебя, Корабль, мы строим день за днем;
наставник строгий нашего доверья
сто наших душ подобием преддверья
сочтет и новый преподаст прием.
Мы на лесах, дрожат леса под нами,
у нас в руках тяжелый молоток,
но некий час целует временами
нам лбы, повеяв к ночи над волнами;
я знаю: Ты его исток.
Бить молотком чем позже, тем труднее,
но мы Тебя отпустим только в час,
когда уверимся, что день погас,
и контуры Твои тогда виднее.
Ты больше нас.
Настолько больше Ты, что я на нет
схожу перед Тобой и быть не смею;
так темен Ты, что теплить не умею
перед Тобой мой малый свет;
волною-волею Твоею
мой день захлёстнут, смыт, отпет.
И лишь мое томленье, Твой сосед,
крылом Твой задевает подбородок,
как бледный ангел вне перегородок,
охочий до Твоих примет.
Исследовав миры средь блеклых лун,
где светом обернулась тьма ночная,
полетами пресытился летун,
но даль огненнокрылого иная
влечет. В сияньи белом он возник,
чтобы вглядеться в Твой тенистый лик,
не сдвинешь ли Ты брови, проклиная.
Тебя так много ангелов искало,
чья сила натыкалась на светила,
когда Тебя заря предвозвестила,
а творчество мое Тебя алкало;
Твое сиянье многих привлекало,
но мантия Твоя их отвратила.
Ты в золоте блистательном гостил
в угоду времени, чьи ритуалы
из мрамора, чьи высились порталы;
и, царь комет, включился Ты в хоралы,
явив Свое чело среди светил.
Растаял век и гостя упустил.
Меня ввергал Ты в сумрачные шквалы
и на руках эбеновых растил.
Жил Микеланджело, ревнитель гроз.
Из тамошних о нем узнал я книг.
Неимоверный человек возник
и произрос,
вдали безудержно велик.
Ему сужден эпохою возврат,
ценителю, хранителю утрат,
которые конец времен вернут;
один из всех, готов он ввергнуть гнет
грядущего в разверзшуюся грудь,
чтоб на былое посягнуть;
жизнь для него – подобие итога,
а все в едином – вечная подмога;
над жизнью Бог его привлек;
и ненавидит